Из всех обитателей пещеры в живых остались только две женщины и несколько младших детей. Они в ужасе скрючились у дальней стены и, зарывшись в меха, со страхом следили за победителями.
— Я ведь предупреждал!.. — проворчал Тейф, когда Ксайя наконец пришла в себя.
— Предупреждал, — согласилась она. — Прости, я больше не буду сомневаться в твоих словах.
Чана била крупная дрожь. Казалось, он боится Тейфа и Ксайю едва ли не больше, чем недавних противников.
— Я… я никогда ничего подобного не видел, — пробормотал он, стуча зубами. — Их было в несколько раз больше, но вы убили всех…
— Ты нам помог, — хладнокровно заметил Тейф. — Или ты не заметил?.. Впрочем, я думаю, мы справились бы и без тебя, ведь мы воины, а они — мясники, и этим все сказано. Они обрекли себя, когда не сумели зарезать нас во сне.
Чан несколько раз кивнул.
— Да-да, мясники — правильное слово. Там, в углу, есть и человеческие кости. Я посмотрел: на некоторых видны следы оружия и зубов. Похоже, эти дикари не только подстерегают мигрирующих животных и выкапывают из нор впавших в зимнюю спячку грызунов, но не брезгуют и проходящими мимо путешественниками. Не удивительно, что изгнанники, которых Ленг отправил из Рифтауна на север, так и не вернулись домой… — Он посмотрел на скорчившихся под стеной детей. — Я не исключаю, что в голодные годы, когда нет никакой другой добычи, эти дикари едят слабейших — детей и стариков. Неприкосновенный запас, так сказать… Но о вас они обломали зубы.
— Хотел бы я знать, что сказали бы об этом Основатели, — проворчал Тейф. — Что бы они сделали, узнай, до чего дошли их потомки?..
Ксайя бросила взгляд на укрытое плащом тело Мэнды. Она не находила объяснения последним словам подруги. Что стояло за ее порывом: тщательно скрываемая любовь или давний честолюбивый расчет? Они знали друг друга много лет, но только сейчас Ксайя стала понимать, что на самом деле стояло за свирепой, нерассуждающей преданностью Мэнды и какие амбиции таились в ее душе. Да, она всегда принимала сторону Ксайи — и в то же время исподволь подталкивала Госпожу к новым свершениям, к новым головокружительным авантюрам…
— Как ты считаешь, они выживут? — спросила Ксайя у Чана, еще раз поглядев на уцелевших женщин и детей. — Ведь их мужчины мертвы…
— Не знаю. — Чан пожал плечами. — Вряд ли. Насколько я понимаю, вы собираетесь забрать их запасы — хлеб, мясо и все остальное…
— Какая разница, выживут они или нет? — вмешался Тейф, прижимая к ране повязку, которая уже начала пропитываться кровью. — Если хотят жить — пусть жрут своих мужей и отцов, их мы забирать не будем. Что касается нас, то мы останемся здесь до утра, а потом вернемся на корабли и отправимся домой. Да, Ксайя, домой… — повторил он, пристально глядя на Госпожу. — Мы дошли до края мира, но не нашли ничего, кроме варварства и упадка.
— Но мы не нашли Города… — проговорила Ксайя задумчиво. — Однако это не значит, что его не существует, — Она снова посмотрела на труп Мэнды. — Эта экспедиция обошлась мне слишком дорого, поэтому я не имею права сдаваться. Утром мы отправимся дальше.
— Дальше на север? И как далеко ты планируешь забраться? Сколько еще продлится наш поход? — Тейф тяжело вздохнул. — Ну как, скажи на милость, мне убедить тебя, что твои поиски ни к чему не приведут, если, разумеется, не считать того, что ты можешь погибнуть от рук очередной банды дикарей или замерзнуть насмерть? Я не хочу, чтобы ты рисковала собой столь безрассудным образом. Пока жив, я, разумеется, сделаю все, чтобы спасти тебя, но если меня не станет…
Преданность старого адмирала тронула Ксайю до глубины души, но она упрямо покачала головой.
— Завтра утром мы идем дальше. Но прежде нам нужно позаботиться о Мэнде.
— Похоронить ее у нас вряд ли получится, — сказал Чан. — Земля замерзла и стала твердой как железо.
— Можно отнести ее на корабль и похоронить в море, — предложил Тейф. — Думаю, Мэнда не стала бы возражать, хотя она всегда была никудышным моряком. Она… — не договорив, он вдруг прислонился к стене, опираясь одной рукой на меч, а другой ощупывая окровавленную повязку на животе. Странная бледность разлилась по лицу Тейфа, но как ни уговаривали его Ксайя и Чан, адмирал так и не позволил им взглянуть на свою рану.
Только к ноябрю геодезисты и геологи, нанятые ректором Чивианом, определили наилучшее место для Библиотеки. Оно располагалось на склоне холма, вдали и от морских берегов, и от пойменной равнины ближайшей реки. Геологи установили, что даже в отдаленном прошлом это место никогда не затапливалось. Самая высокая на острове гора — недействующий вулкан с крутыми, почти отвесными склонами (который, как утверждал Чивиан, все равно может проснуться, когда изменится угол наклона оси планеты) — тоже находилась сравнительно далеко от предполагаемого места строительства, однако Чивиан продолжал вздыхать.
— Абсолютно безопасного места для Библиотеки не существует в принципе, — сказал он Фому. — Во всяком случае, не на нашей планете. Но если мы врежемся в скальное основание достаточно глубоко, у нас появятся хоть какие-то гарантии того, что мудрость Основателей переживет все катаклизмы.
В ответ Фом лишь неопределенно крякнул. Он и ректор стояли на вершине холма над местом будущего строительства. Из низких свинцово-серых туч, повисших, казалось, над самыми их головами, сыпалась ледяная крупа. Внизу расстилалась широкая долина, вдали виднелись мокрые, словно нахохлившиеся крыши Орклунда, за ними темнело неприветливое море. Над морем мутно-белым пятном повисло закрытое облаками солнце. В это время года оно уже не поднималось высоко над горизонтом. Вскоре оно вовсе исчезнет, и настанет долгая полярная ночь.
Зима и в самом деле уже стояла на пороге, однако ректор все же настоял на начале работ. На склоне холма появились бригады рабочих, которые, сдвинув в сторону надоедливый пур-пур, врубались в непаханую землю и выбрасывали из котлована грунт и щебень, добираясь до скального основания. Ректор обещал Фому, что монументальное здание Библиотеки будет видно даже из Орклунда, однако до этого момента было еще очень далеко. Строителям предстояло затратить немало сил, прежде чем последний кирпич ляжет на свое место.
— Меня беспокоят не столько проблемы, с которыми могут столкнуться грядущие поколения, сколько трудности, которые я с вашей подачи вынужден навязывать поколению нынешнему, — заметил на это Фом. — Основание холма состоит из прочного базальта. Выкопать котлован нужной глубины будет очень, очень нелегко.
— Ерунда, — отмахнулся ректор. — У нас есть взрывчатка. Да и работников в случае необходимости можно найти больше.
Дешевую рабочую силу действительно можно было набрать среди побежденных бритонцев, но Фом не спешил с решением, прекрасно понимая, что появление в стране недавних врагов не встретит поддержки населения. Кроме того, подобный шаг грозил дальнейшим ухудшением отношений между Зиландией и Бритонией. Но едва ли не больше всего его смущало то обстоятельство, что все эти меры он вынужденно принимал без ведома Ксайи, не говоря уже о ее одобрении и согласии. Ректора, напротив, это нисколько не волновало, и Фом понимал почему: Чивиан считал, что раз Госпожа не вернулась на родину осенью, значит, она, скорее всего, застрянет на Поясе до конца весны, и следовательно, можно не бояться, что она помешает осуществлению его планов.
— Думайте масштабно, Спикер, — посоветовал Фому Чивиан. — Не стоит застревать на частностях, для этого у вас есть специалисты. Вы должны держать в уме конечную цель. Не забывайте: это будет не просто библиотека, а целый комплекс, где кроме ученых поселятся фермеры, служащие, строители и торговцы, обслуживающие нужды крупного научного сообщества. Сеть прекрасных дорог свяжет Библиотеку с Орклундом и другими городами. Кстати, я слышал, один из ее залов собираются назвать в мою честь; это, конечно, весьма лестно, но, говоря откровенно, я вряд ли заслуживаю чего-то подобного. Другое дело вы, сэр… Вашим именем следовало бы назвать весь библиотечный комплекс, чтобы потомки знали, благодаря чьей мудрости и дальновидности остались в сохранности бесценные знания Основателей.