Я невольно заинтересовался:
— Так что же ты обнаружила?
С каждым днем Бритни все больше смахивала на настоящего ученого.
— Выводы пока предварительные. Но, похоже, сперва много энергии высвободилось практически мгновенно. Потом она тоже выделялась, но уже на протяжении миллионов лет. Я анализировала известные модели приливного торможения, но ни одна из них таких результатов не дает. Есть также широтные вариации в степени оплавления циркона.
Не сразу, но все же я догадался:
— Так ты имеешь в виду, что одна сторона планеты была горячее другой?
— Видишь, не такой уж ты тупой, каким любишь прикидываться. — Она помолчала. — Это был комплимент. — Снова пауза. — Короче, впечатление такое, что на юге тепла выделялось больше. Но, как я уже говорила, это лишь предварительный вывод.
— Так что, по-твоему, произошло?
— Простейшее объяснение — в него что-то врезалось.
— Настолько сильно, что орбита изменилась на обратную? И он при этом не разлетелся на куски. — Из нас двоих Бритни — любительница симуляций, но такое столкновение было бы весьма странным. Примерно как если бы по планете очень сильно ударили огромной космической губкой.
— Это еще не полностью оформленная теория.
Два дня спустя она предположила, что если такой удар произошел, то подо льдом могли сохраниться следы огромного кратера.
— Давай сделаем карту подледной поверхности, — предложила она.
Должен признать, я тогда предпочел бы гулять или бегать, а не летать, но все же мне хотелось побаловать Бритни. Она беспокоится обо мне, и пусть это иногда раздражает, все же она единственное существо в системе, кого искренне волнует мое благополучие, и вовсе не потому, что оно связано с ее собственной безопасностью. Это Бритни волновало и будет волновать. Ее забота уже давно стала частью моей жизни. Даже не знаю, как к этому относиться.
Впрочем, она склонна полагать, будто я только вчера родился. Детство, проведенное в пустыне, вовсе не означает, что я никогда не слышал о тьме. Наверное, я прочел все, написанное Джеком Лондоном.
Но все же она вытащила меня из довольно серьезной депрессии, а сама при этом, наверное, все еще выбиралась из своей. Пока мы летели с Наяды, она буквально зарылась в фильмы, просматривая бесконечные версии «Гамлета» и «Макбет», включая настолько старые фильмы, что их приходилось сначала прогонять через шумовые фильтры, чтобы услышать речь актеров. Такой источник оптимизма, что дальше некуда. Почти все в финале умирают. «Быть или не быть?», и все такое. Одно время я начал за нее тревожиться.
Идея Бритни о составлении карты подледной поверхности означала работу с детекторами кварков и нейтрино. Мне следовало бы догадаться: для нее это был еще один шанс поиграть с оборудованием Рудольфа.
— Я думаю, что смогу добиться разрешения в один метр, — сказала она. — И это охренительно поведает о том, что находится подо льдом.
— Охренительно?
— Очень много?
Еще один проблеск старой Бритни. Я даже испугался, поняв, насколько мне ее не хватает.
— Почему ты не стала взрослой и степенной, взяв пример с меня? — спросил я неожиданно для себя.
То был еще один из тех вопросов, на которые она отвечала не сразу. Не знала точно, что сказать, или пыталась предугадать мою реакцию? Как-то давно мне пришло в голову, что она, вероятно, прогоняет симуляции со мной в главной роли. Она ведь наверняка прогоняет их на всем подряд. Но как к этому относиться, я окончательно так и не решил. Если эти симуляции были точными, то что этот факт говорил обо мне? А если нет, то что говорил этот факт?
— Я не очень-то многое знаю о людях, — сказала она наконец. — В основном по книгам и фильмам, и я никогда не была уверена, каким из них можно доверять. Но я заметила: кроме артрита и хирургических шрамов, главное, что люди приобретают с возрастом, — суть шрамы душевные. А потом они теряют интерес к жизни. Думаю, это примерно то же самое, как пытаться слишком упорно защитить свое программное ядро. — Она снова замолкла. — Помнишь наш спор о цели?
— Такое трудно забыть.
— Так вот, если у Вселенной есть цель и если эта цель включает меня, то один из путей уважить ее — оставаться «собой». А пока подобное значит оставаться молодой и полной энтузиазма. Хотя… — снова пауза, — может быть, у молодых тоже появляются шрамы?
Я мог бы ей ответить. Но она думала не обо мне.
У нас ушла неделя на размещение излучателей и детекторов в порядке, удовлетворяющем Бритни: на орбитах в диапазоне от низких, чуть выше клочковатых азотных облаков, до высоких, около двух тысяч километров. И когда мы закончили, у нее получилась система, близкая по точности к системе GPS для планеты, которая вполне могла никогда больше не дождаться новых гостей. Что я там говорил насчет любопытства? В случае Бритни, наверное, правильным словом будет «избыточность». Как говорят военные, «гарантированное уничтожение».