Поверить не могу, что сделала это. Я что хочу сказать: в моем распоряжении была целая библиотека человеческого опыта на эту тему — хотя, должна признать, большая ее часть находилась от меня на расстоянии световых часов. Я просмотрела тысячи фильмов, прочла все, что было признано великой литературой (и немало того, что ею не признано), и все же, когда теория сменилась практикой, я повела себя как полная идиотка. Наверное, есть такие вещи, которые нельзя предвидеть, сколько бы миллисекунд ты о них ни думал.
Ее звали Крестин, и она была ксенологом. Лет на десять старше, чем я себя считала, пока не вернулась к тому, что назвали бы подростковым возрастом, будь я человеком.
Неудивительно и то, что она привлекла внимание Флойда. Темноглазая брюнетка с азиатской певучестью в голосе — женщины такого типа цепляют любого холостяка. Не говоря уже о том, что она обладала как раз нужной пышностью форм, чтобы низкая гравитация проделывала с ней такое, ради чего женщины в других местах платят много денег.
Она находилась в первой из дюжины обитаемых капсул, прибывших в течение следующего года. И хотя я изучила список ее экипажа и прочла статьи всех прибывших ученых — а кто бы не прочел? — я и не думала о такой реакции, когда наш корабль состыковался с капсулой и начал трехдневный процесс погашения ее все еще внушительной скорости и буксировки к Наяде. Возможно, меня сбили с толку их ученые степени: только пытливые умы, безо всяких там пышных форм, очаровавших Флойда.
Словом, какой бы ни была причина, Крестин (доктор Йокомичи, как я наивно думала о ней в то время) была намного лучше подготовлена к встрече с Флойдом, чем я — с ней.
— Я только что прочитала вашу новую статью о пропорциях диспрозия, — вполне невинно завязала она разговор. — Хорошая работа. Возможно, мы никогда не узнаем, насколько вы правы, но я считаю, что вы решили проблему.
— Э-э… спасибо, — промямлил Флойд и прошептал: — Бритни?
— Ой, тут много технических деталей. — Флойд не был одет в «шкуру», поэтому у меня отсутствовал доступ к телеметрии, но я могла слышать его пульс и дыхание, и они оказались учащенными. Феромоны? Или паника? — Просто скажи ей, что это стало очевидным, когда ты сравнил образцы пыли Тритона с рудой Наяды.
Так оно и было, но Йокомичи на это не купилась:
— Да, но сперва вам должна была прийти сама идея о таком сравнении.
Флойд не сводил с нее глаз с момента, когда она проскользнула сквозь стыковочный овал с такой грацией, будто родилась в космосе. Это было не так, но в капсуле у нее хватало времени попрактиковаться. Достаточно, чтобы при желании освоить балет в невесомости.
— Кстати, — сказала я Флойду, — ты на нее пялишься.
Примерно половина ученых уже перебралась к нам на борт, по двое или по трое — чтобы более или менее комфортно разместиться у нас в кабине. Йокомичи оказалась в последней группе и, похоже, не торопилась покинуть капсулу. Теперь она пристегивалась противоперегрузочными ремнями совсем как кинозвезда. Ладно, я преувеличиваю, но она забиралась в «сбрую» так, чтобы эффектно потягиваться и демонстрировать, что она приложила немало усилий, поддерживая себя в форме.
Я потратила несколько миллисекунд на обработку этой информации и лишь затем поняла, что Флойд ждет от меня следующей фразы. Кстати, с каких пор комбинезоны стали делать такими облегающими?
— Скажи ей, что идея пришла к нам… к тебе… когда тебя стало тревожить, как бы один из контейнеров не врезался в Наяду. Хотя это и маловероятно — примерно как попасть в иголку в стоге сена выстрелом из дробовика.
Черт, а улыбочка-то получилась довольно робкой: не лучший способ произвести впечатление на Блистательную Красавицу. Погодите-ка, неужели я хочу, чтобы он произвел на нее впечатление? Я попыталась войти в кризисный режим, чтобы с этим разобраться, но ничего не получилось. Подсознание, очевидно, так не работает.
Тем временем Флойд что-то бормотал о стогах и дробовиках. Я думала, что Йокомичи сочтет его тупицей, но она рассмеялась:
— Лучшие идеи всегда приходят неизвестно откуда, верно?
— Э-э… да. Наверное. Иногда. — Флойд все еще на нее пялился, хотя и украдкой.
Проклятье. Все разворачивалось как в кошмарном сне с замедленными событиями. Почти как во время гибели Джона из-за оползня, только сейчас я даже не понимала, что за силы работают. И вообще, можно ли сравнивать одно с другим? Джон умер. А Флойд просто… загипнотизирован.
И у меня не осталось иного выбора: я продолжала подсказывать ему ответы.