Ну, а для фелинофилов, т. е. котолюбов, роман содержит драгоценный бонус в виде обаятельного кота Шпунтика. Зверь умело наладил комфортный симбиоз со своим безалаберным хозяином. Решительный и своевольный характер кота внушает полную уверенность в том, что хозяину, по большому счету, ничего не грозит. С таким зверем не пропадешь. Не даст пропасть! Иначе кто ему обеспечит полноценное питание?
Дмитрий Володихин
Владимир ДАНИХНОВ
ДЕВОЧКА И МЕРТВЕЦЫ
Москва: Снежный Ком — Вече, 2010. -352 с.
(Серия «Нереальная проза»).
3000 экз.
Действие книги разворачивается на некоей безымянной планете, чьи поселения носят славные литературные названия Толстой-Сити, Есенин да Лермонтовка. Планета обладает интересной особенностью: при определенных условиях люди на ней не умирают, а превращаются в не-мертвых, т. е. зомби по устоявшейся классификации.
Обращение к столпам отечественной словесности не ограничивается топонимами. Героиня книги Катерина по славной традиции является лучом света в темном царстве живых трупов, которые, цитируя Пастернака и Бродского, выглядят добродушными и даже безобидными по сравнению с окружением девочки — совсем не тихим Ионычем и сокольничим Федором Михайловичем.
Написан текст умело и профессионально. Персонажи выписаны сочно, сюжет бодр, язык точен. Иного от Данихнова и не ждешь: он из тех авторов, что закономерно выделились из схлынувшей уже «цветной волны». Впрочем, главную ее черту он сохранил — эмоциональный накал.
Впору было бы в стиле обложечных аннотаций заявить, что читателя ждут «эмоциональные американские горки», да вот только горки предполагают подъемы, а писатель предлагает спуск в мрачную безнадегу и прочие «свинцовые мерзости жизни». Последние он не наблюдает, а живописует. Юмор, которым богата книга, увы, бездонно черного цвета. Причем чернота тотальна и распространяется не только на деконструкцию русской литературы, но и на весь мир. Что уж говорить о любви, невинности и дружбе?
А иначе до современного читателя не достучаться, считает писатель. Но с чем, кроме бытового нигилизма, он хочет достучаться до читателя? Вынести приговор миру проще, чем найти или создать оправдания для его существования. И даже исходя из презумпции благих намерений, автору следует иметь в виду, что грань между изобличением ужасов и любованием ими не только тонка, но и субъективна. И проводить ее будет читатель.
Сергей Шикарев
Алексей ЛУКЬЯНОВ
ГЛУБОКОЕ БУРЕНИЕ
Москва: Снежный Ком — Вече, 2010. - 496 с.
(Серия «Нереальная проза»).
3000 экз.
Алексей Лукьянов отменил «проклятый» вопрос: «А зачем нам кузнец?». Автор он самобытный. И герои его книг тоже не похожи на ставшие обычными для фантастики фигуры бравых вояк или рефлексирующих интеллектуалов.
Герои Соликамского кузнеца — люди простые, поближе к земле: заводские работяги, учителя и милиционеры. Попадаются среди них и настоящие сикараськи. Именно сикараськи открывают авторский сборник и тайны собственного мироздания в смешной и умной сатирической фантасмагории «Книга бытия». Впрочем, действие уже следующего произведения — «Карлики-великаны» — приближается к знакомым читателю реалиям и рассказывает о перипетиях общественной жизни в Соседском Союзе. Лукьянов владеет широким набором литературных приемов и легко переходит от юмора к лирике, что доказывают рассказ «И вот решил я убежать» и повесть «Жесткокрылый насекомый».