Великаны молчали. Они были словно близнецы. Огромные, широкоплечие и опасные. Так выглядят боевые машины, внушающие страх своей многообещающей неподвижностью.
— Сколько он вам платит, чтобы вы молчали? Или вы работаете за идею?
— Они просто работают. Так уж получилось, — Надир не ожидал, что будет так рад голосу старика.
— Как вы себя чувствуете, почтенный? — он подошел к Менакеру, склонился над ним. Тучный стражник нехотя посторонился.
— Как укушенный. Должен сказать, это чертовски больно, — голос старика был очень слаб.
— Я запутался, — Надир покачал головой. — Там, на кровати, лежит мой племянник. Алтарев обкалывает его наркотиками, чтобы…
— Я знаю…
— Что?! Откуда?
— Сейчас это неважно. Хотите пойти со мной и досмотреть спектакль до конца? Я чувствую, финал не за горами.
— Пойти? — Надир удивленно смотрел на старика. Может быть, часовщик бредит? — Куда?
— Для начала нужно выбраться отсюда.
— Но как же… — Надир покосился на неподвижных стражников.
— С этим мы справимся, — старик приподнялся на локтях. — Выключи их!
Бородач шагнул к своим могучим товарищам, протянул руки ладонями вперед. Коснулся нагрудной брони великанов. Медленно, словно нехотя, неподвижные лица охранников дрогнули, потекли и принялись распадаться, словно береговой пласт земли под напором водного потока. Вскоре от них не осталось ничего, кроме одежды и оружия.
Тучный стражник повернулся к Надиру и часовщику. Его лицо покрывали бисеринки пота, но толстяк улыбался.
— Познакомьтесь. Это Гидеон, мой внук, он…
— Саб?
— Разумеется. И притом один из лучших. Я думаю, он не уступит знаменитым «Мечтателям». Когда начались аресты, я сказал ему: «Пойди к хакиму и предложи свои услуги. Алтарев неглупый человек, согласится». Как видите, я оказался прав.
— Алтарев использовал сабов?
— Конечно. Гидеон при помощи этого бедного ребенка сделал хакиму истуканов для охраны, пушки для транспорта и многое другое.
— От него вы узнали о Егоре?
— Гидеон — хороший мальчик. У него нет секретов от деда. Но мы с вами заговорились. Пора подняться наверх.
— Но ведь там Алтарев.
— Хакима в операторской нет, — Гидеон говорил звучным басом. — Он покинул транспорт.
— Вот видите, как все удачно складывается, — оживился Менакер. — Пойдемте скорее, а то что-нибудь пропустим, — часовщик сел на койке и тут же скривился от боли. Гидеон подставил деду плечо.
— Я не могу оставить племянника здесь, — развел руками Надир.
— Хотите поучаствовать в игре? — старик хитро прищурился. — Что ж, так даже интереснее.
Егор проснулся почти мгновенно. Открыл глаза. Внимательно посмотрел на склонившегося к нему мужчину.
— У тебя интересные желания, Надир-абы. Нужно помочь?
— Нет. Пока нет, — Надир выключил диагностер. Паук подобрал свои полимерные лапки, недовольно замигал красными огоньками. Кулиев снял аппарат с груди мальчика. — Я сейчас пойду на капитанский мостик. Хочешь со мной?
— Конечно, хочу! — Егор улыбнулся, потом помрачнел. — Только я очень ослаб. Не смогу идти.
— Я тебя понесу, — Надир подхватил мальчика. Тот казался совершенно невесомым. Они прошли мимо останков «песочных стражей», миновали коридор и принялись подниматься по лестнице. Сверху струился белый свет, словно уже наступило утро.
На капитанском мостике было пусто, только у самого парапета застыл Гидеон. Рядом со стражником стояло кресло. Над спинкой маячила седая макушка Менакера.
Надир подошел к ним, посмотрел вниз.
Пустыня в этом месте напоминала ровный ковер. Барханы остались позади.
Прожекторы транспорта были включены, но куда ярче сияла огромная фигура муэдзина. Надир попытался прикинуть, какого тот роста. Пять, может быть, шесть метров? Кости обычного человека не справились бы с таким весом, но сейчас Ибрагимов был далек от нормы.
Он стоял в сотне метров от транспорта. Сияющий покров обволакивал исполинское тело саба, скрывая детали, и только лицо было хорошо видно. Длинное, скуластое, с тонким прямым носом и покатым лбом. За спиной Ибрагимова в отдалении переливалась россыпь красных огней — космодром.
Надир не сразу заметил человеческие фигурки, идущие через пустыню к сияющему великану. Несколько стражников и Алтарев, хаким был без шлема.
— Жаль, нельзя услышать их разговор, — вздохнул Менакер.
Гидеон извлек из-за уха черную каплю интеркома, вставил в паз на пульте, увеличил громкость.
Сразу стал слышен скрип песка под сапогами стражников и странный, едва слышный гул, словно поблизости фонил музыкальный усилитель. Звук постепенно нарастал. Наконец Надир узнал его — знакомый треск разорванной мембраны, преумноженный и повторяемый раз за разом. Ибрагимов постоянно использовал джиннит.
Хаким остановился в нескольких метрах от гиганта.
— Отпусти нас, муэдзин! Дай людям уйти!
— Люди? А кто тебе сказал, что вы люди? — голос Ибрагимова соответствовал его росту и был отлично слышен с борта транспорта. — Может быть, это я создал вас? Придал вам форму, вложил в головы мысли, позволил размножаться и растить сады. Теперь вы наскучили мне, и я заберу все это. Потому что оно мое.
— Можешь забрать меня, если хочешь, но пропусти людей.
— Торгуешься? — в голосе муэдзина звучала насмешка. — А у тебя есть силы, чтобы удержать товар? Хорошо! Я пропущу людей. Но ты отдашь мне мальчика.
— О каком мальчике ты говоришь, почтенный?
— Не трать мое время попусту, хаким! — песок вокруг великана вскипел сотней маленьких вихрей. — Отдай мне своего сына и можешь убираться восвояси.
— Для чего тебе мой сын?
— Я воспитаю его. Обучу тому, что знаю. Мы сможем многого достичь вместе.
— Это неприемлемо.
— Я ждал такого ответа, — муэдзин поднял руки. По его зову из песка поднялись химеры. Их было множество. Тысячи гротескных созданий. Стражники сплотились вокруг Алтарева, подняли винтовки. — Ты зря покинул свой ковчег, хаким. Теперь я заберу всех.
Армия муэдзина медленно двинулась вперед.
— Нет! — внезапный порыв ветра взвихрил песок под ногами химер, заставляя творения саба вязнуть в субстанции, из которой они вышли.
— Мама пришла! — Егор заворочался в руках дяди. — Мама, здравствуй!
Из темноты возникла еще одна гигантская фигура. Азиза не уступала в росте муэдзину. Длинные черные косы женщины пребывали в постоянном движении, напоминая то щупальца кальмара, то извивающихся змей. Обнаженная и разгневанная, Азиза стояла перед сияющим великаном, словно ожившая ночная тьма перед яркой звездой.
— Явилась, — муэдзин сложил руки на груди. — А где же остальные отступники?
— Они не придут.
— Вот как? Не желают помогать тем, кто хотел забить их камнями и утопить в арыках? Это можно понять.
— Отпусти людей. Уходи.
— Что тебе до них? Неужели проснулись материнские чувства?
— Мы… я думаю, мы ошибались. Слишком увлеклись, разговаривая с песком. Утратили нечто важное. Забыли о цели.
— Наши цели давно не совпадают. Пока ты и твои прихвостни занимались самокопанием, я развивался. Сейчас ты увидишь результаты!
Муэдзин поднял руки к лицу и сорвал его, точно картонную маску. Из чудовищной раны извергся фонтан песка. Он засыпал грудь и плечи гиганта, поглотил яркий свет его одежд. В мгновение ока Ибрагимов утратил всякое сходство с человеком. Слуха людей достиг мелодичный шелест. Это миллиарды песчинок сдвинулись с места. Джиннит «шел» на зов муэдзина. Над равниной медленно и неотвратимо поднимался гигантский бархан. Нет, не бархан — волна из песка. Вдоль колоссального, растянувшегося на несколько километров гребня вспыхивали электрические разряды. Из глубины пустыни примчался горячий ветер, поднял в воздух красную пыль. Мгновение — и сестра Надира слилась с этой невесомой субстанцией, расстелившись над землей черным покрывалом, устремилась к подножию песчаного цунами.
— Что происходит? — обратился Надир к Гидеону, но ему ответил Егорка.
— Мама слилась с джиннитом. Она пытается помешать почтенному Ибрагимову обрушить волну.