А кому именно, я узнала, когда усач проговорил:
— Рад с вами познакомиться, мэм. Я Кен Дестри.
Перевел с английского Геннадий Корчагин
Иллюстрация Владимира Бондаря
© Adam-Troy Castro. Gunfight on Farside. 2009. Печатается с разрешения автора.
Повесть впервые опубликована в журнале «Analog» в 2009 году.
Глеб Елисеев
Странный, странный Вест
Перефразируя знаменитое высказывание Осла из «Шрека», можно уверенно заявить: «Вестерны любят все!». Ну кто из нас в детстве не играл в ковбоев и индейцев и не засматривался фильмами с Клинтом Иствудом! И ведь обаяние ковбойских историй с одинаковыми, чего уж греха таить, сюжетами оказалось настолько всеобъемлющим, что от чар вестерна не убереглась даже фантастика, которой вроде бы чужды револьверы и скакуны. О вестерне в кинофантастике мы уже рассказали нашим читателям (см. статью в «Если» № 5 за 2008 год «Револьверы и звездолеты»), а теперь обратимся к литературе.
Никто не станет спорить: вестерн является самым американским направлением-жанром-видом в искусстве-литературе-кино. Вестерн — это растянувшаяся на сотни томов и тысячи километров кинопленки ода героям Фронтира. В большинстве своем литературные вестерны (в отличие от кинематографических) сочиняются самими американцами, что вполне логично. Книги немцев К.Мая и Л.Вельскопф-Генрих в этом ряду исключение. К тому же эти авторы так рьяно стремились вывернуть каноны жанра наизнанку, что некоторые критики напрочь отказывались признавать их работы вестернами.
При этом за долгие годы развития жанра (а одним из первых его образцов стала «Прерия» Д.Ф.Купера, вышедшая в свет еще в 1827-м) сложился ряд стереотипов и характерных черт, позволяющих зачислять в разряд вестернов то или иное произведение. Прежде всего, это место действия. События обязаны развиваться на Диком Западе, то есть на территории Фронтира — зоны освоения земель, куда вошли штаты Северная Дакота, Южная Дакота, Монтана, Вайоминг, Канзас, Небраска, Техас и более западные территории. В более широком варианте — на всем западе североамериканского континента, включая Северную Мексику и Южную Канаду.
Пресловутый индивидуализм американцев проявился в типичном сюжете вестерна, где герой в одиночку или с парой верных друзей противостоит всему враждебному миру. Тексты о Диком Западе обычно тоже «черно-белые»: этические позиции заявлены с самого начала, и герои придерживаются их до самого финала, злодеи, соответственно, злодеями и умирают. Есть расхожая шутка о том, как надо правильно строить первую сценку книги о Фронтире: салун, у дверей сидит маленькая собачка. Появляется главный герой, привязывает лошадь, гладит собачку, входит. Затем прибывает основной злодей. Привязывает лошадь, с размаха дает пинка собачке, заходит в салун…
Ну а если появляются в книге мексиканцы, то обычно они исполняют лишь две роли: либо законченных бандитов, либо крестьян-недотеп, нуждающихся в защите «белого брата». Функция индейцев тоже разнообразием не отличается: или коварные и безжалостные злодеи, или благородные дикари, ведущие родословную прямо от куперовского Чингачгука. И даже если иные авторы пытаются разрушить подобные стереотипы (вспомним «Танцующего с волками» или «Маленького большого человека»), то это — своеобразная перемена знаков.
За долгие годы развития литературный вестерн постоянно осуществлял экспансию на сопредельные территории литературы. Влияние столь всеобъемлющего явления не могло не затронуть и НФ. Однако между консервативным по своей природе вестерном и еретичной фантастикой возникали очень сложные, если не сказать противоречивые отношения. Многие авторы, особенно в приключенческой фантастике, пытались использовать расхожие приемы книг об освоении Фронтира, другие же всеми силами пытались освободиться от вестернизации НФ, подвергая весь жанр беспощадной критике.
Скепсис к вестерну, рассматриваемому как никчемное развлечение, возможно, ярче других выразил М.Крайтон в знаменитом фильме «Мир Дикого Запада» и его последующей новеллизации. И в фильме, и в книге был изображен огромный аттракцион с роботами, имитирующий жизнь Дикого Запада на потребу веселящейся публике. А символом вестерна становится безумный робот-убийца, взявшийся уничтожать посетителей парка. В фильме его впечатляюще сыграл русский американец Юл Бриннер, ставший, кстати, знаменитым после роли в классическом вестерне «Великолепная семерка».
Крайтон не был одинок в своем негативном отношении к историям об освоении западных территорий. Еще раньше похожую схему использовал Д.Джейкс в романе «Шестизарядная планета». Здесь фантаст описал целую планету Миссури, где роботы изображают жизнь в западных штатах Америки XIX века. Самую же жесткую сатиру на произведения о Диком Западе можно найти у лучшего юмориста американской НФ Роберта Шекли в хорошо известном отечественному читателю рассказе «Бесконечный вестерн».
И тем не менее беспощадность критики не опровергает, а лишь подчеркивает влияние вестерна на западную НФ.
Наибольшее влияние вестерна на фантастику (особенно фэнтези) проявилось в конструировании сюжетных схем и изображении героев. Например, у самого знаменитого автора приключенческой НФ первой половины XX века Э.Р.Берроуза знакомая схема (герой-одиночка против враждебного мира) торжествует в марсианском цикле. Первый роман цикла, «Дочь тысячи джеддаков», начинается в антураже вестерна: индейцы преследуют главного героя — бывшего офицера кавалерии, которому лишь чудом удается ускользнуть от них на Марс. И в дальнейшем приключения Джона Картера обычно развиваются по шаблонам книг о Фронтире. Разве что вместо диких индейцев в книгах появляются различные виды марсиан, а фауну прерий сменяют причудливые представители марсианского бестиария.
Из мира вестернов взят и антураж марсианских рассказов Кэтрин Мур об искателе приключений Нордвесте Смите, включенных в сборники «Шамбло», «Нордвест с Земли» и «Алый сон». Часто использовал приемы и сюжетные ходы текстов о Диком Западе в своих произведениях и Джек Вэнс. Особенно это заметно в цикле «Большая планета», который открывался одноименным романом и был продолжен книгой «Мир прогулочного катера».
А уж далее — десятки, даже сотни фантастов использовали классические схемы вестерна в описании бесчисленных приключений своих героев на просторах Галактики. Ведь даже самый популярный НФ-цикл в современном мире — «Звездные войны» (как фильмы, так и беллетризации) — вовсю использует приемы и типичные штампы книг о покорении Запада.
Но куда активнее и охотнее сюжетные ходы вестерна использовали создатели фэнтезийных миров. Еще в 1950-е годы Л.Спрег де Камп и Л.Картер бестрепетно переделывали тексты о ковбоях Р.Говарда в очередные повести и рассказы о Конане, всего лишь меняя индейцев на пиктов, а кавалерию США — на рыцарей Аквилонии. Впрочем, начало этому положил сам литературный отец Конана-варвара, схожим образом написавший рассказ «По ту сторону Черной реки».
Однако самая впечатляющая фэнтезийная история, основанная на традициях вестерна, была создана С.Кингом в цикле «Темная башня», начатом в 1982 году повестью «Стрелок». Этот сериал повествует о приключениях Роланда Дискейна, последнего стрелка в параллельном мире, пережившего глобальную катастрофу, почти уничтожившую всех людей. До катаклизма стрелки играли в этом мире роль благородных рыцарей, пусть и вооруженных револьверами. Теперь же на Роланда и его спутников, которых он обрел во время странствий, судьбой возложена важнейшая задача — найти Темную башню, стоящую в центре мира и не дать ей рухнуть. Чем не классический вестерн!
В наибольшей степени традиции и привычные элементы ковбойских историй заметны в двух романах цикла — в «Колдуне и кристалле» и «Волках Кальи». Последний и вовсе отсылает читателя к сюжету «Семи самураев» aka «Великолепной семерки». Роланд Дискейн и его верные спутники вынуждены остановить свое путешествие к Темной башне, чтобы помочь жителям маленькой деревушки Кальи, которую терроризируют механические слуги Алого Короля.