Направляясь по кренящимся коридорам к условленному месту встречи, Фрэнк почему-то вспомнил свою последнюю лекцию, как Орфей пытался спасти свою покойную жену Эвридику из подземного мира. При виде белых лиц зомби не требовалось ни малейших усилий отказаться от привычной дежурной улыбки и предстать угрюмым и подавленным. То же самое относилось к его последним разговорам с коллегами. Факт в том, сообразил он, что так он держался с ними годами. Все, даже ярость шторма, несло в себе ощущение неизбежности. Внизу, в своей спальной трубе Фрэнк даже обнаружил, что составить прощальную записку гораздо проще, чем он ожидал. С удивительной страстью он сумел высказаться о пустоте своей жизни: бесконечной монотонности лекций, экскурсий, стоянок и погрузок, долгих тренировок в гимнастическом зале и ритуальных соблазнений с преодолением деланого сопротивления, неизбежными соитиями и еще более неизбежными, следующими затем расставаниями с их напускным сожалением. В каком же аду он жил до встречи с Дотти? Если посмотреть бесстрастно, перспектива собственной надвигающейся смерти казалась во всех отношениях логичной.
Он прибыл на пересечение коридоров между галереей «чемпионов в боулинге» и самой маленькой из пяти франшиз бургеров всего на две минуты раньше срока и с облегчением увидел, что кругом пусто, никто за ним не наблюдает. Дотти была пунктуальна, как всегда, и почему-то выглядела еще прекраснее, даже несмотря на то что была одета в серый дождевик и почти волокла по кренящемуся коридору полумертвого мужа. Уоррен был в обычной своей фуфайке из чесаного бархата, мятых нейлоновых штанах и кроссовках на липучках, хотя солнечные очки и тупея были напялены кое-как.
— Привет, Фрэнк, — сказала Дотти, хватаясь за ручку в стене и удерживая Уоррена сзади за скомканный воротник. — Знаю, ночь ужасная, но я убедила Уоррена, что мы почувствуем себя чуть свежее, если прогуляемся.
Фрэнк кивнул. Во рту у него пересохло.
— Поможешь мне с ним? — добавила она, толкая Уоррена в удивленные объятия Фрэнка.
— Пошли, дружище, — услышал собственное бормотание Фрэнк, когда прислонил иссохшее создание к переборке. — Давай-ка снимем вот это.
Он быстро снял с Уоррена фуфайку, которая скользнула, — ношеная, теплая и чуть сальная — меж его пальцев, впрочем, еще больше на нервы подействовали прикосновение к коже Уоррена и его вид без одежды. Тот что-то пробормотал и оглянулся на Дотти с обычной своей щенячьей тоской, но не сделал никакой попытки сопротивляться.
— Может, и это тоже.
Накладка казалась еще более теплой и сальной.
— И это…
Последовали очки, отцепленные с того, что сходило за уши и нос. Каждое свое движение Фрэнку приходилось соизмерять с качкой. Но, господи, в каком же жалком состоянии бедолага.
— Теперь мы как будто замерзли, мистер Хастингс…
Фрэнк скинул ветровку.
— Почему бы нам не надеть вот это?
Еще несколько маневров, и Уоррен был облачен в форменную ветровку Фрэнка. Фрэнк едва не забыл про радиолокационные таблички, и Дотти напомнила о них быстрым шепотом. Однако и теперь, в новом облачении, Уоррен более всего напоминал чрезвычайно лысое и анемичное пугало, и Фрэнк усомнился, как вообще такая подмена способна хотя бы кого-то убедить, но тут распахнулся утяжеленный люк, и в лицо ему ударил шквальный ветер.
Палуба была залита водой. Соленая взвесь висела в воздухе. Дотти осталась за люком. Правду сказать, просто чудо, что она сумела столько сделать, чтобы помочь, учитывая, какую роль навязал ей этот иссохший трупак. Сейчас ей оставалось только не потерять фуфайку, тупею и очки. Небо раскололось серым и пурпуром. Оступаясь и оскальзываясь, Фрэнк сманеврировал Уоррена Хастингса к корме «Славного странника», чувствуя себя Одиссеем, отплывающим от острова Цирцеи, или Ясоном с его аргонавтами в поисках Золотого руна. Вскоре он достигнет тех теплых благословенных берегов, которые обещала ему Дотти.
Несколько рывков, и он уже карабкался на последние перила и едва-едва удерживал Уоррена, хотя оба они одинаково промокли, и трудно было отличить небо от моря. Потом он почувствовал, как стальная громада кормы «Славного странника» вздымается и напрягается, его винты выходят из воды, и одно долгое мгновение казалось, что весь корабль так и будет висеть над волнами, пока океан не потянет его вниз. Фрэнк оскользнулся и едва не упал, когда, схватив Уоррена за руки, постарался перевалить его через перила.