Радар фыркнул и принялся рыть копытом землю. Стук-шарк, стук-шарк. Я почесал ему подбородок. Довольный, он отошел, а я начал обход.
Первым делом я остановился возле бака с русалкой. Она подплыла к стеклу и плеснула хвостом.
Русалка стала моим первым особым пациентом почти два года назад. Уже в сумерках ее привезла ко мне в клинику в старом ведре супружеская пара. Они были в темных очках и назвались мистером и миссис Джонс.
К тому времени я уже читал в ветеринарных журналах, что какие-то идиоты начали манипулировать с оборудованием для клонирования, смешивая и подгоняя генетические «шаблоны» для создания особых животных. Фантастических существ. Да только о биологии эти «создатели» думали не больше, чем Ганс Христиан Андерсен, поэтому у животных возникали проблемы. У них у всех имелись проблемы.
Мы с Элли вытащили русалку из ведра и положили на смотровой стол. Длиной она была сантиметров шестьдесят, со светлыми волосами, зелеными глазами и маленькими, сморщившимися от воды грудями. Она свернулась калачиком и стонала, дыша через рот и мучаясь от очевидной боли.
— Сколько ей? — спросил я.
— Четыре дня, — ответил мистер Джонс. — Мы используем ускоритель роста.
— Вы возьметесь ее лечить? — спросила миссис Джонс.
Разумеется, мне следовало отказаться. Законопроект о БГК уже был принят, а группы чистильщиков возникали по всей стране. Клинику я открыл совсем недавно, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня застукали на чем-то противозаконном.
Но русалка-то ни в чем не виновата.
Я осмотрел ее горло и торс, пытаясь отыскать источник боли. Живот у нее разбух, и я заподозрил пищевое отравление или аллергию.
— Чем вы ее кормили?
Джонсы перечислили, и я начал выписывать направления на анализы и рецепты. Но на очевидное указала Элли, моя помощница двадцати двух лет, которую я всего две недели как принял на работу. Она перекатила русалку на бок, ткнула пальцем в плавник и взглянула на меня:
— А как же она облегчается?
После шестичасовой операции у русалки появились функционирующие задний проход и уретра. Теперь ее привозят ко мне раз в два месяца на осмотры.
Русалка прижала ладошки к стеклу и улыбнулась мне. Разум у нее был на уровне животного (человеческие нейронные сети пока еще недоступны горе-генетикам), но выражение лица было отчетливо человеческим, что меня всегда сбивало с толку. Я постучал по стеклу и пошел дальше.
Следующий — кентавр. Бедняга заслуживал только жалости. Владельцы привезли его ко мне в месячном возрасте, жалуясь, что тот не может скакать галопом. Кентавр был вялым, с желтой кожей и сильно истощенным. Меня заверили: шаблоны были смешаны правильно, и непонятно, что могло пойти не так.
Тоже мне, гении. Я сказал им, что не надо быть ветеринаром, чтобы понять: человеческие сердце, почки и печень слишком слабы для жизнеобеспечения лошадиного туловища весом килограммов триста. Они оставили его для лечения и больше не приезжали.
Я держу кентавра на разжижителях крови, чтобы облегчить ему кровообращение, даю препараты от желтухи и регулярно провожу диализ, чтобы помочь почкам. Ему всего шесть месяцев, но он уже начал лысеть, а лицо у него сморщенное, как у старика. Сомневаюсь, что он протянет еще месяц.
Я проверил концентрации газов у него в крови, похлопал по боку и подошел к первому из трех единорогов. Похоже, нынче каждый богатый идиот хочет подарить своей дочурке единорога. Мне все время приходится лечить их инфекции кожи на голове и трещины в черепе.
Не успел я закончить обработку первого рога, как Элли постучала в дверь условным стуком и проскользнула в амбар. Ах, да… В час дня должны были привезти лошадь. Какая приятная неожиданность.
— Лошадь мисс Клэнси уже привезли? — спросил я.
— Нет. Я отменила визит.
— Что! Почему?
— Ну, сегодня не самый подходящий день, чтобы выпускать лошадь на пастбище.
Ах, да. У меня же дракон на заднем дворе.
— Кстати, о пастбище. Наш новый пациент требует вашего внимания.
Я натер мазью с антибиотиками основание рога и стал высматривать трещины через лупу.
— Он может подождать.
— Он… плохо себя ведет.
— Подумать только, дракон плохо себя ведет!
Я взглянул на Радара. Тот сидел на полу неподалеку от меня, расставив ноги, и безуспешно пытался заняться кое-чем непристойным с помощью копытистых рук. Элли, отвлекая, почесала ему подбородок.