Поднявшись примерно на тысячу метров, он услышал низкое рычание, обернулся и увидел перед собой льва. Тот был почти лысым: колючие кусты выдрали ему большую часть гривы, а на теле виднелось несколько шрамов. Лев чуть заметно прихрамывал, и хотя Матока ничего не знал об этих животных, но понял, что зверь слишком слаб, чтобы одолеть крупную добычу, а потому охотится на все, что сможет отыскать, включая людей.
Матока медленно достал оружие. Он не собирался пускать его в ход без крайней необходимости. И не только из экономии зарядов. Он не хотел, чтобы местные, наткнувшись на труп льва, поняли, что тот убит незнакомым оружием. Матока медленно пятился, лев неторопливо приближался и вдруг, взревев, набросился на человека. Матока нажал на спуск, и лев рухнул замертво.
Матока хотел было оттащить труп на каменистый участок и спрятать его там, но лев оказался слишком тяжелым — килограммов под двести. Оставив его на месте, Матока продолжил подъем.
На высоте двух тысяч метров на него напал носорог, а еще через полкилометра едва не застал врасплох леопард. Матоке стало ясно, что лес таит слишком много опасностей и надежнее будет еще подняться. Чуть выше трех тысяч произошла стычка с одиноким слоном, но потом на него уже никто не нападал, хотя следы леопардов виднелись вплоть до нижней кромки снега.
Вечером третьего дня пребывания на Килиманджаро, бредя по голому склону чуть ниже снежной границы и кутаясь в теперь уже драную одежду, он прижал палец к чипу на шее и послал вызов на материнский корабль.
— Говорит Матока.
— Я знаю, кто ты, — услышал он ответ. — Ты все еще прячешься?
— Да. Но у меня кончаются заряды, а местная пища, которую я могу усвоить, растет ниже по склонам, где меня могут заметить. Когда я смогу или продолжить путь на юг, или вернуться на корабль?
— Мы пока не знаем.
— А в чем проблема?
— Ситуация не ясна. Очевидно, наши колонии на Мальпуре и Самангиаре подверглись нападению. Они должны защититься самостоятельно, не вызывая на подмогу корабли Центра, но пока нам приказано оставаться наготове.
— Когда мне выйти на связь снова?
— Через пять дней.
— Пять дней?!
— Если какие-либо новости появятся раньше, мы с тобой свяжемся.
— Только не забудьте. Я замерз и проголодался, к тому же у меня осталось очень мало зарядов.
И тут Матока встретился взглядом с леопардом. Видимо, зверя привлек звук его голоса. Он знал, что может выстрелить всего три или четыре раза, поэтому остался неподвижным.
Запах чужака отличался от запаха любой добычи, на какую леопард когда-либо охотился, и Матока надеялся, что это собьет с толку большую кошку. Но на такой высоте у хищника было очень мало потенциальной добычи, и он все же начал приближаться к своей жертве. Матока потянулся к оружию, его внезапное движение спровоцировало атаку, и он едва успел убить леопарда.
В следующие два дня он уложил еще двух леопардов и убедился, что зарядов у него больше нет. Он пробовал есть листья и кору разных деревьев, но не смог их переварить и усвоить. Ослабевший, мучимый тошнотой, он сознавал, что не выдержит атаки еще одного хищника, и тогда поднялся на снежную шапку.
Он сомневался, что протянет еще три дня, и попытался вызвать корабль. Но в ответ услышал лишь записанное сообщение: «Мы свяжемся с вами, когда ситуация изменится. Существует вероятность, что за нами следят. Не нарушайте радиомолчание».
Связь прервалась. Матока взглянул вверх, на ледовую шапку. Там должны быть какие-нибудь пещеры. Хоть что-нибудь, где можно укрыться от этого жуткого холода. Может быть, и что-нибудь съедобное отыщется. Тут и там сквозь пелену снега торчало дерево или куст. Возможно, хоть какое-нибудь из них окажется съедобным.
А может, и нет. Он с тоской посмотрел вниз — на лес, который столь торопливо покинул. Пусть у него теперь нет оружия, но может быть, на дереве он окажется в безопасности. Матока попытался вспомнить, умеют ли леопарды лазать по деревьям.
Он сделал несколько шагов вниз по ледовой шапке. Затем посмотрел вперед. Там стоял леопард, как раз на границе снега, и смотрел на него голодными глазами.
Вздохнув, Матока развернулся и снова полез по снегу на гору. Там должны быть пещеры, а сейчас он был готов позабыть о голоде, если сможет укрыться от пронизывающего ветра.
После часа подъема он понял, что слишком слаб, чтобы двигаться дальше. Впереди могли отыскаться пещеры, но он уже знал, что никогда их не найдет. Его единственной надеждой остался корабль. Он сел на снег, машинально отметив, что ноги утратили чувствительность от холода, и нажал на чип.