Киев: Медиа Максимум, 2011. - 384 с.
2000 экз.
В сборник вошло пять повестей: «Сердце мрака» поляка Яцека Дукая, «То, что в его крови» Владимира Аренева, «Отродье» Анны Китаевой, «Летчик и девушка» Ольги Онойко, «И сверкнула молния» Павла Амнуэля. Повести очень разные: «твердая» НФ у Амнуэля, социальная — у Аренева, нечто среднее между первым и вторым у Дукая, чистая беспримесная фэнтези у Китаевой и почти мейнстрим у Онойко. Формально тексты объединены темой необычных свойств крови. Но и эта тематическая «скрепа» очень условна. У повестей есть лишь одна общая черта: все они — умный неформат. Притом выполненный на художественном уровне, стоящем намного выше, нежели 90 % современной русскоязычной фантастической продукции. Таким образом, «Формулой крови» в первую очередь должны заинтересоваться любители фантастических текстов, построенных на качественной литературной основе.
В этом смыслу, безусловно, лидируют два автора.
Во-первых, Анна Китаева, которой удалось построить «стратегическую фэнтези» на бешеном драйве. Повесть объемом в четыре-пять листов прочитывается на одном дыхании. Такого эффекта когда-то добился Степан Вартанов со своей «Белой дорогой» (кстати, в творческой манере Китаевой и Вартанова есть нечто общее). Во-вторых, Ольга Онойко. Ее повесть «Летчик и девушка» — еще один (после повести «Время Бармаглота» Дмитрия Колодана) ремейк классического романа «Мост» Иэна Бэнкса. Онойко не только построила еще один причудливый мир коматозника. Она к тому же внесла новый ход в развитие темы. В сущности, и Бэнкс, и Колодан, и иные авторы, говоря о выходе из комы, размышляют о том, какая сила может дать современному человеку смысл, позволяющий жить, вернуться к полноценной жизни? Традиционный ответ: любовь. Ольга Онойко поправляет: одной любви мало, нужно еще очень много сострадания.
Дмитрий Володихин
Лариса Бортникова
Охотники. Погоня за жужелицей
Москва: Этногенез,2011. - 256 с.
30 000 экз.
Металлические фигурки зверей, птиц и насекомых. Фигурки, которые дают власть и воруют душу. Это «Этногенез», популярный фантастический проект, за счет разнообразия привлеченных авторов охватывающий самую широкую аудиторию.
Новая книга проекта вышла из-под пера автора, работавшего исключительно в малой форме. Автора, состоявшегося как в фантастическом цехе, так и в «толстожурнальной» среде.
«Погоня за жужелицей» — книга неоднозначная. В центре сюжета божья коровка, которая предлагает варианты развития событий общим числом семь, и жужелица, которая из предложенных вариантов выбирает оптимальный. Это так называемая «султанская пара», дающая своему обладателю почти безграничные возможности.
В отличие от большинства предметов «Этногенеза», султанская пара не дает видимых сверхспособностей. Она лишь влияет на решения, принимаемые владельцем.
С одной стороны, это делает роман более «литературным», с другой — превращает героев в марионеток. Впрочем, многим ли отличается марионетка, за которую принимает решение жужелица, от той, что готова сознательно пойти на любое преступление ради вечной молодости?
Сюжет спасает превосходное описание турецких реалий, где разворачивается большая часть действия. Автор прекрасно знает, о чем пишет: в течение нескольких лет Л.Бортникова прожила в Турции, досконально изучила быт и культуру этой страны.
Все герои Бортниковой мотивированы, автор рассказывает нам истории, в которых сразу понятно, почему персонажи действуют именно так, а не иначе. И в тот момент, когда мотивация людей отступает на второй план, покоряясь предметам, становится по-настоящему жутко.
Финал, по традиции проекта, прерван на самом интересном месте. Продолжение следует.
Дэн Шорин
Алексей Маврин
Псоглавцы
СПб.: Азбука, 2011. - 352 с.
15 000 экз.
Трое столичных парней приезжают в затерянную в лесу деревню — снять со стены заброшенной церкви странную фреску, изображающую собакоголового святого Христофора. Вроде бы и не слишком тяжелое задание, однако вокруг москвичей начинают твориться загадочные и необъяснимые дела. Сгущается атмосфера неприязни со стороны местных жителей, да и сами приезжие что-то никакие поладят между собой. Кто виноват? Кто рыщет окрест, медленно, но верно сужая петлю и отрезая путь к отступлению?