Как и Арабелла, он готовился к отъезду. У окна рядком стояли коробки. По полу толстой змеей вился брезентовый шланг и пропадал где-то снаружи; оттуда доносилось урчание паровика. Временами паровик взревывал, а работяги покрикивали.
— Давайте посмотрим, что тут у вас. — Пардо указал на чертежный стол.
Там была уйма бумаг: проекты, которым уже никогда не сбыться. Мудреные шестерни планетарной передачи, самонатяжитель тросов, стойка для зонтов и миниатюрная печка, чтобы зимой у пассажиров не зябли ноги. И повсюду вокруг чертежей — расчеты, изящные цифры, написанные твердой рукой Пардо.
Эндрю после недолгих колебаний развернул газету.
Взглянув на электрод, Пардо с облегчением вздохнул.
— Да-да, тот самый. Долгоживущий состав, находка нашей умницы. Ханн так и не узнал, какое ему досталось сокровище.
— А на что меняться будем? — спросил Эндрю. — Лампа-то где?
Пардо насупился, раздраженный нетерпеливостью подростка. Но сделав с закрытыми глазами долгий вдох-выдох, пришел в свое обычное мирное настроение.
— Хочу добавить еще одно. Я тогда собирался потихоньку смыться из города. Уйти, куда глаза глядят. Может, как Гиббон, устроился бы паровозы гонять. В горах наклонные дороги, это как раз по мне. А еще есть скоростные подземные пневмокапсулы. Да и других видов транспорта немало, опытному управленцу везде найдется местечко. Но меня разыскала Дульчи, явилась в комнатушку, где я прятался. Ваш покорный слуга подумал было, что она в любви признаться хочет, а Гиббон, получается, не соврал тогда… Смутился я, стою, как истукан, и двух слов не могу связать. А она, не дожидаясь, пока я очнусь, изложила суть дела. Дескать, у нее возникла проблема с расчетами, надо выяснить срок окупаемости транспортной сети. Вам, конечно, это не покажется серьезным искушением: стоит ли из-за каких-то цифирок отказываться от своих мечтаний? Но на самом деле финансы — очень важная сторона бизнеса. Канатные дороги с чего начинались, знаете? Со списанного оборудования. Вагоны, паровые насосы от дренажных систем, тросы и шкивы из выработанных шахт, билетные киоски закрывшихся театров. Все это быстро приходило в негодность, а чинилось кое-как. В сметах капиталовложений черт ногу сломит… Да будет вам известно, в бизнесе ни одну проблему не решить, если не просчитать ее денежное выражение.
У меня к тому времени сложилась неплохая репутация. Ведь я встретился на поле брани с Гиббоном, легендарным диверсантом. И в грязь лицом не ударил. И если бы я взялся переоборудовать линии, оживить движение, ко мне бы потянулся наш брат-канатчик. Ну, я и согласился. Вкалывал без сна и отдыха и навел порядок. И все у меня было замечательно. До сегодняшнего дня.
Вот с этого самого места раньше была видна уйма путей. Канаты затянули весь город, что твоя паутина. Кое-где они остались, но кабины больше не бегают. Скоро последние наши снасти будут убраны, а канатные дороги забыты.
— А что Дульчи? — нетерпеливо спросила Арабелла.
— Дульчи? Ну да, для тебя это самое интересное. Увы, деточка, рассказывать почти нечего. Я, конечно же, ей предложил… — С невеселой улыбкой он посмотрел на Арабеллу. — Нет, не то, о чем ты подумала. Не руку и сердце, а должность инженера. Причем не главного. Опыта у нее было все-таки маловато. Ведь одно дело — придумывать хитроумные штуковины, и совсем другое — решать разные неотложные задачи. Но все же это был довольно важный пост. Дульчи не согласилась, ее согревали другие мечты.
Лишь потом я понял, что она с самого начала стремилась к другому. Хотела освободиться от всего, уехать из города, попутешествовать по белу свету. Так она и сделала. Отучилась за рубежом на нескольких факультетах, получила инженерное образование. От нее никто ничего не ждал, а она ни за кого не рвалась замуж. В отличие от нас, она была вольной птицей. — Пардо глянул на Эндрю, а тот раздраженно смотрел в окно и слушал вполуха. — Ты долго терпел, молодец. Вот твоя награда.
С этими словами канатчик прямо с чертежного стола взял лампу. У нее было с полдюжины шарнирных «ног» и нечто вроде противовеса. Пардо ее потряс, а потом швырнул прямо в подпиравший крышу столб. Светильник неистово размахивал «конечностями», пока не встретил препятствие, а тут уж обхватил столб — ну в точности коала, обнимающий бамбуковый стебель. Хозяин приблизился и продемонстрировал, как при помощи разнообразных стекол расширять или сужать лучи, как менять цвет и даже как проецировать образ далекого здания.