Хитченз покачал головой.
— Нам сказали, что здесь будете вы, вот мы и приехали. Нам нужно с вами поговорить.
Малянов не двинулся с места.
— О чем?
— Нам нужна ваша помощь, черт побери! Идем!
Задние дверцы черного фургона открылись. Автомобиль по-прежнему напоминал Геннадию тюремную машину, однако он справился с собой: ему очень нужна была работа. Деньги — даже такая малость, какую могли заплатить интерполовцы за часовую консультацию на обочине ночного шоссе в Швеции, — очень бы пригодились.
Хитченз знаком предложил Малянову подняться в фургон.
— Олени, говорите?.. — внезапно сказал он и ухмыльнулся.
— Вы когда-нибудь слышали об оленях Беккереля?[17] — парировал Геннадий. — Нет? Нам, охотникам за радиацией, они очень хорошо известны.
Грузовик-контейнеровоз стоял теперь перед КПП, освещенный несколькими прожекторами. На его платформу неуклюже поднимались люди в тяжелых защитных костюмах. Геннадий улыбнулся: уровень радиации в кузове был не таким уж высоким, можно было обойтись и более легкой защитой.
— После Чернобыльской катастрофы, — пояснил он, — вся популяция шведских северных оленей оказалась заражена цезием-137. Количество изотопа в их организмах в пятьдесят раз превышало максимально допустимое. Прежде чем об этом стало известно, десятки тонн оленьего мяса попали на мясокомбинаты. К счастью, санитарная служба вовремя спохватилась: радиоактивную оленину поместили на бессрочное хранение в морозильники под Стокгольмом. Там их должны были держать, пока не станет ясно, что с ними делать дальше.
Вчера кто-то взломал одно из хранилищ и похитил полтора десятка туш. Я думаю, злоумышленники собирались направить мясо в торговые сети соседних стран, а затем спровоцировать скандал. Если бы это удалось, эффект был бы почти как от «грязной бомбы».
До сих пор молчавший спутник Хитченза вполголоса выругался:
— Ужас!
— И кошмарная глупость. — Малянов рассмеялся. — Видели бы вы это мясо после нескольких лет глубокой заморозки. Никто в здравом уме такое не купит. Ну, а контрабандистов решили задержать здесь, за пару километров от норвежской границы.
— И это вы их выследили? — Судя по интонации, Хитченз был впечатлен.
В ответ Геннадий только пожал плечами. В последнее время у него сложилась репутация авантюриста, и ему не хотелось признаваться, что после нашумевших поездок в Азербайджан его подключили к операции не очень охотно. В конце концов шведы пошли на это лишь потому, что года два назад он занимался отстрелом радиоактивных верблюдов в Китае.
— Так вы хотите получить от меня платную консультацию? — проговорил он нарочито небрежным тоном. В ответ Хитченз указал на распахнутые дверцы фургона. Вздохнув, Геннадий поднялся в салон.
В фургоне было сухо и довольно тепло. Вдоль бортов стояли удобные диваны, между которыми расположился длинный столик; кабина водителя была отделена от салона перегородкой с небольшим занавешенным окошком. Фургон для наружного наблюдения, подумал Геннадий.
На одном диване сидели мужчина и женщина; Геннадий занял место напротив, чувствуя, как под ложечкой начинает посасывать от какого-то тревожного предчувствия. Тем не менее он заставил себя поздороваться, хотя с чужими людьми, даже с коллегами по работе, Геннадий всегда сходился трудно.
Тем временем Хитченз и его молчаливый напарник тоже забрались в фургон и захлопнули дверцы. Спустя несколько мгновений Малянов услышал, как хлопнула дверца кабины.
— У меня здесь машина, — заметил Геннадий.
— Джек, оплати счет мистера Малянова, — сказал Хитченз, бросив короткий взгляд на своего напарника. — Мы позаботимся о том, чтобы вашу машину вернули в прокатную фирму, — разъяснил он Геннадию.
Фургон плавно тронулся, и детектив повернулся к двум безымянным пассажирам.
— Это инспектор Малянов, специалист по радиоактивным материалам.
— Может быть, вы объясните, в чем, собственно, дело? — спросил Геннадий. — А то я как-то…
— Дело в украденном плутонии, — пояснил Хитченз. — В двенадцати килограммах плутония. Это покрупнее, чем ваши радиоактивные сохатые.
— Сохатые?.. — удивленно переспросила женщина, и Геннадий невольно улыбнулся. У женщины был такой вид, словно она попала в фургон случайно. Высокая, лет тридцати пяти, с темными, гладко зачесанными волосами. Белоснежная блузка с высоким кружевным воротничком и очки в толстой оправе делали ее похожей на строгую школьную училку.
17
Беккерель Анри — французский физик, открыватель явления радиоактивности урана; единица радиоактивности в системе СИ.