По утрам Марция часто приносила жертвы семейным ларам, духам-хранителям дома, однако в тот день у нее была к ним особая просьба. Она положила в огонь второй хлебец, разломила пополам недоеденный Америком ломоть и предала огню его половину. После чего преклонила колена перед поставцом с фигуркой.
— Покажи мне, как можно помочь ему… он обогатил наш дом, позволил оказывать тебе большие почести… стал членом нашей семьи, как если был рожден в ней… даруй ему свою защиту… пошли мне мудрость, чтобы помочь ему…
Прошения сменяли друг друга, пока наконец она не поднялась и не поспешила за Америком.
За Виз Фламиниа, спускаясь к Нару, тропинка шла под уклон, местами крутой. Вскоре она заметила Америка, огибавшего чередующуюся с каштанами дубраву, составлявшую южную границу владений Марка Титурия Сабина. Поравнялись они как раз в начале крутого спуска.
Он с любопытством посмотрел на ее руку, в которой, как она только сейчас заметила, все еще была зажата половина не съеденного им ломтя.
— Подумала, что ты голодный, — проговорила она, протягивая хлеб. Он взял ломоть, но есть не стал и убрал за пазуху.
— Ты ведь позвала меня, чтобы говорить, а не есть.
Спуск под ногами становился все круче.
— Обопрись на мою руку, — сказала Марция.
Но Америк продолжал спускаться без ее помощи, хотя лицо его то и дело кривилось от попыток скрыть боль, и первым приступил к разговору:
— Ты не раз говорила, что я чрезвычайно изобретателен по части разного рода устройств.
— Не надо этой ложной скромности. Ты великий изобретатель и удивительный мастер. Об этом знает даже сам Август.
— Что ж, я действительно мастер. Возможно, ты считаешь, что я способен соорудить любое устройство, какое только можно придумать.
— Ну, наверное, не любое, — улыбнулась Марция, — но я бы этому не удивилась.
— Ты великолепно выбираешь слова, моя дорогая Марция. Дело в том, что у себя дома — в окрестностях Рима — я участвовал в создании устройства, которое многие люди считали полностью невозможным.
Он умолк, старательно глядя под ноги, и Марции пришлось напомнить ему о себе.
— Ну, выкладывай.
Америк поднял голову.
— Машину для путешествий во времени, из века в век.
Марция замерла. Власть над временем была достойна бога, хотя у богов вряд ли болят ноги…
Америк посмотрел на свои ладони, хлопнул друг о друга, а затем покачал головой, как бы разочаровавшись в их надежности.
— Конечно, я не был настоящим изобретателем этого устройства, — пояснил он, вновь начиная спуск. — Теорию придумали другие люди. Я только делал то, что они рисовали.
— Но все же… так откуда ты? То есть из какого «когда»?
По губам его пробежала улыбка.
— «Откуда» — это, как я уже сказал, было неподалеку от Рима. Но родился я в далекой стране, на землю которой никогда не ступала нога римлянина.
— Называвшейся Америкой, так?
— Именно. Но я встретил женщину, которая стала моей женой, и последовал за ней в Италию, — голос его дрогнул. — Без нее я никогда бы не связался с машиной времени.
— А как насчет «когда»?
— Если можешь поверить: чуть больше двух тысяч лет от твоего «сегодня».
Число ошеломило ее, однако сомневаться не было оснований.
— Наш век был полон многих удивительных вещей, а здесь, у вас, я только воспроизвел несколько самых старых и простых. Но из всех наших изобретений машина времени была величайшим.
— Действительно, твой век — век чудес. Но не совершенства, так ведь? Если он не смог сохранить жизнь Софии?
Америк бросил на нее короткий взгляд.
— Ты права. Это не век совершенства. Давай-ка выйдем к вон той скале, — проговорил он, указав на плоский широкий камень, на который они могли бы усесться вдвоем.
— Прости, если я сделаю тебе больно, Америк, но ты говорил, что ее убили бандиты. Ты это выдумал, чтобы скрыть от меня невероятную правду?
— Это было достаточно близко к истине. Софию убили. — Он сглотнул. — А через неделю после смерти Софии я снова увидел ее.
Они как раз спустились к скале, откуда открывался прекрасный вид на текущий внизу Нар. Пока Америк осторожно опускался на камень, Марция обняла его за плечи и на секунду задержала руку.
— Спасибо, — проговорил он растерянно. — Конечно, я понимал, что это галлюцинация. И пошел к врачам. Они исследовали мою кровь и сказали, что у меня начинается деменция с тельцами Леви[9].
Марция поежилась. Она знать не знала, кто такой Леви, но слово «деменция» — безумие, понимала прекрасно.