— Я возьму образцы, — сказал Павел. — На генконтроль. Тут вообще почвы как?
— По микробиологическому составу эквивалентны земным, — прораб ни на миг не задумался, — по химическому тоже… Азотофиксирующих бактерий своих нет, пришлось вносить культуру. Вроде успешно.
— Вредители?
— Вредители… ну, почти нет вредителей. Мало насекомых. Летающих насекомых вообще нет, представляете?
— Дикие животные?
— Дикие животные есть, — согласился Захар. — В основном в лесу. В чаще. Тут, собственно, почти везде леса. Идеальное место для подсечного земледелия, ага?
— А… чужие?
— Не смешите мои тапочки, — сказал Захар.
Он не был в тапочках. Он был в кроссовках.
Это такая немножко стыдная игра, что хотя бы в одном из ветвящегося дерева смежных миров кто-то однажды наткнется на чужих. Не обязательно гуманоидов — в конце концов даже птицы потенциально достаточно разумны, чтобы построить свою цивилизацию. Или, скажем, какая-то запутавшаяся в сетях пространства-времени ветвь ящеров, почему нет? Передвигаются на двух ногах, да еще эти маленькие передние ручки… Но по какой-то странной игре случая разум возник только на материнке, на исходной Земле… Остальные миры, сотни, тысячи, возможно, миллионы одновременно похожих и непохожих друг на друга вариативных Земель, заросшие лесами, омытые теплыми и холодными морями, где плескалась рыба и величаво играли в радужных столбах брызг огромные синие киты, были пусты. С другой стороны, кто поручится, подумал он, что, встретив разум, мы опознаем его?
Он подтянул к себе папку с бумагами.
— А образцы я подготовлю, — сказал Захар.
Он отметил про себя, что тот не сказал: «Распоряжусь подготовить», — и мысленно поставил Захару еще один плюс.
— Когда вы отбываете?
Он машинально взглянул на хронометр. Хороший механический хронометр — электроника не выдерживала переброску.
— Портал откроется через двое суток и семь часов. Плюс-минус двадцать минут. В случае неприбытия на место повторно через… это неважно. Я прибуду на место.
— Да, — согласился Захар. — Хотя… в одиночку, по лесу. Я дам вам сопровождающих, ага?
Хочет убедиться, что я убрался отсюда?
Руки Захара спокойно лежали на столешнице. Здоровенные, мозолистые, пальцы лопаточками с короткими, но чистыми ногтями. На безымянном — кольцо. Не обручальное, а с каким-то камешком. Невзрачным. Местным, скорее всего.
Символическое обручение с землей. Патриоты, надо же!
— Скажите, а как вы себя называете?
— Прошу прощения?
— Ну, там, глава координационного комитета? Мэр? Губернатор?
— Председатель координационного совета, — сказал Захар.
Всегда так. Либо комитет, либо совет. Совет все ж таки лучше. Тонкости семантики.
— А совет-то есть?
— А то, — сказал Захар. — Только там совмещенные должности. Медицина, образование, полевые исследования — это Василь, охрана порядка — Ханна, а я все остальное: сельское хозяйство, строительство, планирование, распределение. Помощники еще есть. Эксперты. Толковые, но как бы это сказать… без административной жилки.
Значит, Ханна — местный шериф? Ну и ну…
— Должности выборные?
— Выборные, — равнодушно кивнул Захар.
— И когда ваш срок кончается?
— А когда надоем, — Захар чуть привстал, как бы намекая, что разговор ему неинтересен. — Тут всякими властными играми не увлекаются. Других дел хватает. А зачем вам все это?
— Для отчетности, — он тоже встал.
— Ну так отчитывайтесь, — Захар кивнул доброжелательно. — Все, что надо, обеспечим. А мне еще с агрономами поговорить нужно. Чтобы собрали образцы. Вы это… устроились уже?
— Да, спасибо. В клубе.
— А, ну хорошо. Думаю, Ханна уже и воду согрела. Двадцать каэм лесом, надо же… За сколько?
— За восемь часов пятнадцать минут. Нас хорошо тренируют.
Он взял папку и направился к двери.
Тут отовсюду пахло свежей стружкой. И эта чистая, розовая, прекрасная древесина, тесаные перила веранд, грубо сработанные кресла-качалки, массивные столы. Все такое прочное, все рассчитано на несколько поколений, на большие, дружные семьи. Чтобы собирались по вечерам все вместе…
Так, наверное, было на Диком Западе. С той только разницей, что здесь нет никаких индейцев, подкарауливающих по лесам с томагавками. Да и лампы, освещающие загорелые лица поселенцев, все-таки не керосиновые — открытие техники переброса оказалось настоящим катализатором новых технологий: поселенцам требовались экономные светильники, мощнейшие и легкие аккумуляторы, термоизолирующие ткани, и все — легкое, как можно более легкое, поскольку каждый миллиграмм был на счету. И никакой «цифры».