— А я думал, вы отсюда камень берете. Для строительства.
— Ну, да.
— Захар, вот зачем вы врете? Я видел. Вы поначалу и правда выкладывали фундаменты из известняка, потом перестали. Все новые дома — только из свежих бревен.
Захар молчал.
— Зачем вы роетесь в карьере? Что ищете?
Захар молчал.
— Чем вы здесь занимаетесь, Захар?
Захар поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Глаза у Захара были совсем светлые, а зрачки — как точки.
— Это не ваше дело.
— Это как раз мое дело, — сказал он очень мягко. — Я инспектор.
— Вы вернетесь к себе, — уперся Захар, — а нам здесь жить.
У него был несколько виноватый вид, как у нашкодившего мальчишки.
— Ну так и живите. Кто вам мешает? Вы поймите, мне просто нужно знать, что происходит.
К чему быть готовым, подумал он, и неприятный холодок тронул затылок.
— Ты мне лучше вот чего скажи! — неожиданно оживился Захар. — Как ты сюда дошел?
— Ну, как… нормально дошел.
— И… ничего не заметил?
— А должен был?
Они смотрели друг на друга, выжидая, кто уступит первым. Захар был крепкий мужик. Он держался.
— Захар, Захар! Нашел!
Почти мальчик, светлые волосы присыпаны известняковой пылью и оттого кажутся совсем белыми.
— Смотри! Это что? Зеленый палец?
На раскрытой, выпачканной белым ладони лежал камешек — продолговатый и зеленоватый… Ничего особенного, просто такой камешек.
— Дай сюда! — сказал Захар.
Он сгреб своей лапищей камешек и с минуту стоял неподвижно, закрыв глаза. Вид у Захара был при этом весьма комичным.
— Я его поднял, а он теплый! — радостно объяснил мальчишка.
— Ч-ш-ш, — Захар потряс головой, но глаз не открыл. Работающие переговаривались негромко поодаль, солнце висело над карьером размытым бледным пятном. И в небе ни одной птицы.
Захар открыл глаза.
— Зеленый палец! — торжественно провозгласил он наконец. — Повезло тебе, Янис.
Проводив взглядом Яниса, который, зажав в кулаке свой камешек, вприпрыжку побежал к остальным, он обернулся к Захару.
— Что такое «зеленый палец»?
— Ну, это, — Захар запнулся лишь для того, чтобы точнее сформулировать, — такая штука… которая помогает обращаться с растениями. Вроде как дар.
— И что теперь?
— Ну, раз Янис его нашел, будет сам его носить. Или подарит кому-нибудь. Или обменяет.
— На что?
— Ну… на другой оберег. Или на услуги. Не знаю. Это каждый решает сам.
Солнце припекало все сильнее, но холодок, нежно дующий в затылок, не исчезал.
— Скажите, Захар, а есть ли… у вас же наверняка есть такой оберег. Так?
— Ну, — неохотно отозвался Захар.
— А допустимо, чтобы я на него посмотрел?
Он вспомнил сильные, яростные пальцы Ханны и непроизвольно сглотнул. Шея все еще болела.
— Вообще-то можно, — без энтузиазма сказал Захар, порылся в кармане штормовки, выудил связку ключей и протянул ему.
— Это?..
— Моя реликвия, — сказал Захар без выражения, — ключи от дома. Там, на материнке.
В качестве брелока на кольце болтался камешек с дыркой. Что-то вроде куриного бога у той белобрысой девчушки.
Он сжал ключи вместе с брелоком в ладони. Гудение? Покалывание? Перепад температуры? Внутренний голос?
— Я ничего не чувствую, — сказал он наконец.
— Ну, значит, не чувствуешь, — все так же без выражения повторил Захар. — Отдай.
Он вернул ему ключи, и Захар молча спрятал их в карман. Лицо у него было каменное, как стенка карьера.
— Может, этот? — Павел указал взглядом на кольцо. Тусклый, ничем не примечательный камешек. Наверняка, чтобы его вставить, Захар вынул из оправы какой-то другой. Драгоценный.
— Этот нельзя, — скучно сказал Захар.
Он вновь покосился на копошащихся в отвалах людей. Те переговаривались, роясь в груде щебня, голоса были спокойные, негромкие.
— Давайте присядем где-нибудь, Захар, — сказал он наконец. — И поговорим.
— Значит, вы каждый день приводите сюда людей, чтобы они искали эти обереги? Рылись в мусоре? Ради бесполезных вещей? Система поощрений и ограничений, а возможно, и символический капитал, да и не совсем символический: денежная единица в мире, где денег не существует? Неплохо работает?
Сделай так, чтобы это было правдой, Тот-от-кого-все-зависит, умолял он про себя, пожалуйста, ну что тебе стоит?
— Я вами восхищаюсь, Захар. Бросьте, мы же свои люди. Оба под грузом ответственности… обоим надо как-то… лавировать.