— Стой! — заорал он. — Там обрыв!
Она даже не оглянулась. Ну и черт с тобой, со злостью подумал Штас, но не остановился, а, напротив, поднажал и начал понемногу сокращать расстояние.
Перемахнули через холм. Еще чуть-чуть, и он настигнет ее. Покажет ей… Заставит себя уважать…
И тут женщина исчезла.
Он увидел, как круто скала уходит вниз и метров через двести заканчивается. Под ногами было лишь небо с бегущими по нему облаками. Медленно, как в кошмарном сне, он извернулся, вцепился пальцами в склон и, ломая ногти, сорвался в пропасть.
Кромешная тьма. Всплеск. Погружение.
Штас бился в холодном водовороте. Поток подхватил и куда-то понес его. Все силы уходили на то, чтобы удерживать голову над водой и беречь ее от ударов, но и это не вполне удавалось. Желудок раздулся и потяжелел от проглоченной воды. Очередной удар перевернул, течение сжало, закрутило обмякшее тело и вдруг с невероятной силой толкнуло в новом направлении.
Вспышка света. Знакомое ощущение невесомости.
Штас открыл глаза и не сразу сообразил, что летит. Невысоко, метрах в трех над землей, но определенно летит… нет, падает. Он не успел сгруппироваться и, как бурдюк с водой, свалился на камни. Клацнули зубы. Вода гейзером рванула из переполненного желудка, ударила в нос.
Отплевавшись и отдышавшись, Есман приподнял голову и огляделся бесконечно усталым взглядом. Посреди большой лужи еще несколько секунд бил фонтан, потом водный столб рухнул, рассыпался пеной и брызгами.
Он полез в карман. Аптечка, конечно же, исчезла. На четвереньках добрался до одиноко лежащего ствола, поднялся на ноги и, шатаясь, побрел к лагерю. Если сейчас лес набросится на него, то это будет верный конец.
По дороге вспомнил, что запасных аптечек не осталось. Нет даже спальника, уцелел только тот, возле катера. К нему Штас и свернул, а добравшись, рухнул как подкошенный. Интеллектуальные уголки зашевелились и принялись укутывать изнуренное тело. Штас Есман уже ничего не ощущал.
Он проснулся ближе к вечеру, больной и голодный. Снял с ремня помятую флягу и рассеянно повертел в руках. Купание не прошло даром. Вихревую крышку снесло начисто. Водный камень исчез. Положим, от жажды он не умрет, перебьется дождевой водой, но как обойтись без еды?
Придется забраться в катер, подумал Есман и тут же отверг эту мысль. Потревожить в нынешнем состоянии UFO-12 — это все равно что заставить лежащего в реанимации человека позаниматься на силовом тренажере.
Он вытряс из фляги на язык несколько капель и повалился на спину. Сил, чтобы бороться, не осталось. Да и с чем он боролся: с безумной природой, с той подлой бабой… или с собственной глупостью? Вспомнились старые обиды. Что им всем от меня надо? Зачем мучают?
Слезы текли за уши, щекотали и холодили затылок, но назло себе он не вытирал их, терпел. В череде печальных образов вдруг всплыло яблоко.
Штас резко сел. Синт жив, подумал он. Иначе откуда здесь взяться яблоку?!
Яблоко он не нашел, но у самой опушки на глаза попалась длинная узкая груша. С торжествующим воплем Есман схватил ее, обтер о штаны, впился зубами и блаженно зажмурился. До захода солнца он отыскал три банана, дыню, целую россыпь мандаринов. Его синт, судя по всему, специализировался на фруктах.
Засыпая под чистым небом с незнакомыми созвездиями, Есман мечтал, что, начиная с сегодняшнего дня, его жизнь наладится. Он выдержит испытание, с почестями вернется на Ириду, полиция и социальные службы оставят его в покое, и тогда, быть может, он станет достойным и уважаемым человеком.
Через полчаса к спальнику прокралась женщина. Она опустилась на колени, долго смотрела на спящего, потом осторожно погладилз его лысую голову. Штас вздохнул во сне, сладко причмокнул и перевернулся на другой бок. Женщина прилегла рядом, прижалась к его спине. Интеллектуальные уголки спальника гостеприимно приняли и ее в свои объятия.
Утром Есман проснулся бодрым и жизнерадостным. Он выздоровел безо всяких стимуляторов, и это было не только чудом, но и хорошим предзнаменованием.
Он улыбнулся, энергично протер глаза, перевернулся на другой бок, несколько секунд лежал с вытянувшимся лицом, а потом с криком выбрался из мешка и бросился к катеру. Не пробежав и половины пути, он свернул к лесу, промчался еще шагов двадцать, споткнулся, упал, да так и остался лежать, всхлипывая и меся кулаками грязь. Мало того что эта тварь уцелела, так она еще и пробралась к нему в спальник, чтобы дальше пугать и мучить его. Все хорошее, что случилось вечером, пошло насмарку.