Штас сел, вытер лицо и подумал, что не позволит какой-то дряни осквернить свою новую светлую жизнь. Он решительно поднялся — и остолбенел.
Со стороны обрыва в его сторону брел медведь. Бурая шерсть висела на нем клочьями. Медведь не видел Штаса. Он просто шел, тряс головой, то и дело останавливался, переворачивал какой-нибудь камень, что-то жевал и брел в прежнем направлении.
Возле катера, который выглядел как самый настоящий валун, медведь задержался. Несколько раз обошел вокруг, обнюхал, сильно толкнул передними лапами. Катер не шелохнулся. Похоже, медведю это не понравилось. Он заворчал, и в этом ворчании явственно слышалось недовольство.
Есман стал медленно отступать к лесу. Эх, отыскать бы укромную щель, затаиться, переждать — глядишь; и пронесет. Он добрался до леса, перелез через поваленный ствол, обогнул торчащий из земли пень и еще раз взглянул на медведя.
Тот уже оставил в покое катер и бодро трусил в сторону леса. Поравнявшись с местом, где пару минут назад лежал человек, медведь встал. Вскинул морду, шумно втянул носом воздух, вдруг поднялся на задние лапы и посмотрел прямо на застывшего в ужасе человека.
Штас имел очень туманные представления о медведях. По всему выходило, что зверь этот неповоротливый, глупый и добрый. Однако живой — он как-то сразу изменил его мнение о медведях. Но пусть одно-единственное свойство окажется правдой, пусть он будет неуклюжим!
Штас развернулся и бросился прочь.
С первых же шагов он понял, что выбрал неверный путь. Вместо того чтобы держаться знакомых, худо-бедно расчищенных дорожек, он ринулся в бурелом, застрял, изодрал не только одежду, но и кожу, выбился из сил и, наконец, затравленно повернулся к зверю.
Медведь приближался легко и неотвратимо. Он был таким огромным, могучим и целеустремленным, что у Есмана не возникло ни малейшего сомнения в том, чем закончится встреча. В трех шагах от человека медведь взметнулся на задние лапы и взревел так, что внутри Штаса все оборвалось. По ноге потекло что-то обжигающее.
— Молчи и не двигайся! — услышал он.
Женщина стояла недалеко от зверя с синтом в руках.
— Доброе утро, — сказала женщина. — Есть хочешь?
От ее слов Есману стало еще страшнее. Он понял, что сойдет с ума раньше, чем медведь убьет его. Но вдруг она резко, от груди, как передают баскетбольный мяч, швырнула ему синта.
С ума Штас не сошел, но страх почему-то исчез.
Он поглаживал бархатистую шерстку синта и, не отрываясь, смотрел в дикие глаза медведя. В голове стало удивительно тихо, теперь даже рев зверя не мог нарушить этой тишины. Он просто стоял и смотрел, как наступает медведь, а когда их разделяло не больше метра, шагнул вперед и буквально вложил синта в его разверстую пасть.
Вспышка. Черно-красные ошметки брызнули во все стороны, но в полуметре от эпицентра кровавое месиво приостановило свой отвратительный полет. Штас отчетливо разглядел кусок медвежьей челюсти с острым, как бритва, резцом. Мгновение полной неподвижности — и разорванная в клочья плоть устремилась обратно. В считаные секунды все сжалось, втянулось в одну крохотную точку, которая и сама исчезла с оглушительным взрывом.
Штас Есман лежал с закрытыми глазами, пытаясь понять: то, что он помнил, это случилось или привиделось? Открыл глаза, поднес дрожащую, исцарапанную руку к лицу. Похоже, случилось…
Взбесившийся лес, подземная река, медведь… Он уцелел, но заплатить пришлось не только ссадинами и ушибами. Сначала запас продуктов и снаряжение, потом водный камень, теперь синт.
Вспомнилась женщина… Все время путается под ногами, и постоянно из-за нее что-нибудь происходит. Он лежал и никак не мог понять, что же случилось этим утром: она его подставила или, наоборот, спасла?
Место, где находился Штас, выглядело как эпицентр мощного взрыва. Дальше, в валежнике, виднелось что-то оранжевое. Он поднялся и подошел ближе. Среди старых колючих веток лежал апельсин. Избегая смотреть на свою находку, Штас направился к опушке леса.
Там в строгом брючном костюме стояла женщина. Он с трудом узнал ее в таком виде. Но женщина не просто стояла, она трогала катер руками. Его катер!
Это было выше его сил. Он бежал со всех ног к UFO-12, к этой тонкой ниточке, соединяющей его с цивилизованным миром, и кричал что-то резкое, злое. Почти добежал, вдруг умолк и остановился, но не оттого что испугался новых неприятностей, а потому что прямо у него на глазах произошло невозможное: катер преобразился.