Я перевел его слова. Монахи зашептались.
Богиня наклонилась, протянула со своего ложа длинную многосуставчатую руку, взяла Ожерелье, покатала камни между скрюченными, похожими на клешни краба пальцами, попробовала их языком, понюхала… и уронила Ожерелье на пол так, словно оно ничего не стоило.
Голоса монахов стали громче, в них звучала тревога. Послушники забегали, отчаянно жестикулируя. Я разобрал слово, которое можно было перевести как «несвятое». Что оно означало? Возможно, ювелиры допустили ошибку, соединяя камни между собой? Или повредили камни? В таком случае это могло иметь фатальные последствия. Не только для людей в Аркахоне, но и для всей планеты.
Я посмотрел на капитана. Он шагнул назад, побледнел, на лбу выступили капли пота. Похоже, такая реакция на его дар оказалась для него неожиданностью.
Богиня откинулась назад и закрыла лицо руками. Монахи теперь говорили гневно, почти кричали. Сам воздух сгустился в зале.
— Что происходит? — шепотом спросил капитан. — О чем они спорят? Ну, не молчите, говорите же!
— Камни… — прошептал я в ответ. — Кажется, они чем-то недовольны.
— Но этого не может быть! Мы использовали самые современные методы и были предельно точны!
Монахи с гневными возгласами окружили нас и вытеснили из зала, а затем и из помещения монастыря.
Старшина педальеров был определенно потрясен, увидев, что аудиенция закончилась так быстро. Его команда заворчала, но, повинуясь приказу, полезла в корзины. Монахи и присоединившиеся к ним пилигримы буквально вытолкали нас на посадочную террасу. Я ощущал на своей спине удары кулаков — не сильные, но не оставляющие сомнений в том, что нас здесь не желают больше видеть. Женщины-пилигримы истошно кричали. Обычное равнодушие покинуло картезиан. Его место заняли страх и гнев.
— Пора убираться отсюда! — крикнул я капитану, не решаясь перевести проклятия и угрозы, которые летели нам вслед.
— А то я сам не знаю! — сердито ответил он.
Это было бесславное отступление. Последние метры мы бежали. Я старался следовать за капитаном, а удары так и сыпались нам на спины.
— Взлетаем! — крикнул я старшине.
Он обрубил канаты и включил суспензорное поле, мгновенно поднявшее корабль над площадкой.
— Неблагодарные свиньи! — Капитан, красный от гнева, со злостью сплюнул вниз. — Дикие варвары! Носятся со своей ряженой богиней!
— Это древняя культура и древняя религия, сэр. Она старше любой из человеческих традиций. Картезиане поклонялись Кешре, еще когда на Земле жили неандертальцы.
— Я знаю, знаю.
— Видимо, вы в чем-то ошиблись с этим Ожерельем.
Он раздраженно махнул рукой.
— Ну да, мы заменили четыре камня. Что еще мы могли сделать? Я оторопел:
— Это не просто камни! Это тела умерших богинь, трансформированные в бриллианты. Они связывают живую Богиню со всеми ее предками, включая изначальную Кешру.
— Вы верите в эту чушь, Паладьер?
— Дело не в том, во что я верю. Главное — во что верят туземцы.
— Бриллиант — это бриллиант. Углеродная решетка. Невозможно закодировать в ней информацию о живом организме.
— Тем не менее Богиня и ее служители распознали подделку.
Он сердито мотнул головой.
— Знаете, сколько денег, времени и сил потратил Флот, чтобы восстановить эту дурацкую побрякушку?
— Ваша ложь, сэр, может стоить Флоту всего Картезиса. И не только Флоту, но и колонистам.
Солнце опускалось за горизонт, и в Лавинном Проходе быстро сгущались сумерки. Вершины Монт-Мартин и Монт-Арсин окрасились алым светом, словно два окровавленных бычьих рога. На юго-востоке показались первые звезды.
Порыв ветра отнес нас в сторону от террасы. Монахи и пилигримы все еще неистовствовали. Некоторые бросали в корабль камни, и те падали на палубу с громким стуком.
— Выше! — закричал старшина, поднимая руки вверх.
Ледяной ветер закрутил нас и ударил вскользь о гранитный козырек. Вниз посыпались камни. Педальеры работали изо всех сил, чтобы стабилизировать корабль. В небе над нами появились звезды, очертания монастыря ушли в тень. Тьма стремительно захватывала Лавинный Проход. Капитан приказал зажечь фонари на корме и на носу корабля, а также на всех мачтах.
Из монастыря вдруг долетел горестный многоголосый вой. Педальеры замерли. Старшина поднял голову, прислушиваясь.
— Что это, черт возьми? — спросил капитан.
Я пожал плечами:
— Не знаю.
Голоса становились все громче, отражаясь от стен Прохода, они эхом вторили сами себе. Внезапно я вспомнил.