— Этого не должно случиться.
У маяка с криками носились стаи птиц-ныряльщиков. Они набирали высоту и камнем падали в воду — охотились на рыбу.
— Те офицеры Флота, что совершили преступление…
— Будут наказаны, — быстро сказал капитан.
— Не сомневаюсь. И вам не надо больше об этом думать — очень скоро нас будут разделять бездны времени и пространства.
Он кивнул.
— Мы пробудем на орбите Картезиса около двух недель, нам нужно загрузить еще двести тонн протеина. Потом мы уйдем к Соколиному Глазу в рукав Стрельца.
Мы остановились на конце мола и взглянули на город. Горели огни на башнях и портовых кранах, светилась россыпью фонарей набережная, купола и шпили мерцали в легкой дымке, как жемчужины.
— Я слышал, на краю рукава Стрельца уже есть колонии.
— О нет! С чего вы взяли? Корабли-разведчики прошли только половину пути. Но когда мы доберемся туда, колониям уже будет около десяти тысяч лет.
Он хлопнул себя по лбу, убивая назойливое насекомое, которое пыталось пробиться через накомарник.
— Я только сейчас понял: ведь здесь пройдет ровно столько же времени, — произнес я изумленно.
— Да. Совершенно верно.
— А вы состаритесь всего на пару лет.
— На самом деле года на четыре или пять… я так думаю.
— Тогда вас вовсе не должна тревожить судьба этого мира и его обитателей…
— Хм…
Я вспомнил, как Анетта говорила о матери: «У меня всегда было чувство, что она и ее люди из Флота просто сбегают от нас сквозь время и пространство и теряются в будущем».
Капитан пожал плечами:
— Мой дорогой Паладьер, к сожалению, мы не можем изменить законы Вселенной.
Он пошел назад, но вдруг резко остановился. Несколько картезиан, мужчин и женщин, шли по пляжу наперерез нам.
— Может, пойдем побыстрее?
— Как вам будет угодно.
Мы ускорили шаги. Картезиане выбрались на мол и пошли следом. Капитан тревожно оглянулся.
— Не вижу у них оружия.
Они легко обогнали нас и проскользнули вперед, удостоив лишь рассеянными взглядами. Казалось, их голубоватые, подернутые мутной пленкой глаза видят сны, а не явь. Они снова вернулись в свой мир, куда людям не было доступа.
Капитан растерянно смотрел им вслед.
— Что это значит? — спросил он. — Что случилось?
Я улыбнулся:
— Случилось чудо. Но мне кажется, это не должно вас волновать.
— Но я заинтригован!
— Я сам узнал об этом только утром. В рыбацкой деревушке в устье Рамбона монахи нашли девочку, в которой признали Возрожденную Богиню. У нее была игрушка, с которой малютка не расставалась ни днем, ни ночью. Никто не знал, где она ее отыскала. Она выглядит как маленький зеленый камень. И этот камень дышит.
— Еще один подарок небес?
— Да, и я полагаю, из тех же рук.
Капитан вздохнул, и мы продолжили путь в молчании. Наконец он снова заговорил:
— Передавайте привет своей будущей жене, Паладьер. И желаю вам удачи во всех ваших исследованиях.
— Спасибо, сэр, — ответил я. — И вам удачи. Передавайте привет будущему.
Перевела с немецкого Елена ПЕРВУШИНА
© Wolfgang Jeschke. Das Geschmeide. 2003. Публикуется с разрешения автора.
Николай Калиниченко
Ночи парящих звёзд
Аякс протаранил кусты дикого шиповника, вышел на ровное место и застыл в изумлении. Напротив из зарослей выбиралась его точная копия. Двойник шагнул на дно оврага, остановился — стальная громада на фоне яркой осенней листвы. Теперь стали видны различия. У Аякса плечевая броня крепилась внахлест, полностью закрывая трубки охлаждения и шарниры. Чужак был защищен похуже, но облегченная конструкция суставов и брони говорила о лучшей маневренности. И незнакомый фабричный герб на грудной пластине. У Аякса — полиспаст в обрамлении червячных передач, а у этого — домна на фоне колеса. Из люка на загривке Аякса выбралась недовольная Клио.
— Так-так, конкуренты, — девушка нахмурилась. — Где твой директор, здоровяк?
Из-за бронированной ноги проходчика вышел худощавый молодой человек в комбинезоне, на ногах — высокие сапоги, на голове — потрепанная черная шляпа.
— Меня зовут Милош, а это Яртан, — молодой человек хлопнул гиганта по колену, и металл отозвался глухим гулом. — Мы из Шагающей Домны. Слыхала о такой?
— Ни разу.
— Тем лучше. Вам придется отдать нам фант. Весь, что у вас есть, и тогда вы о нас больше никогда не услышите.