У модификации человеческой природы оказалась и обратная сторона. Ведь такие попытки могли преследовать задачу не улучшения, а изменения человека. Как правило, с целью адаптации к новым средам обитания. Еще Александр Беляев устами доктора Сальватора говорил: за Ихтиандром могли бы последовать и другие — для освоения океанических ресурсов.
Джеймс Блиш в цикле «Засеянные звезды» рассказал о специальной программе «пантропии» — заселения иных миров путем адаптации человека к их условиям. В повести «Поверхностное натяжение» (1952) он описал микроспических — в 250 микрон — колонистов планеты Гидрот.
Персонажи рассказа «Ключи к декабрю» (1964) Роджера Желязны столкнулись с проблемой поиска и создания подходящей среды обитания после разрушения мира, для которого они были созданы. Примечательно, что трансформация главного героя Джарри Дарка была обусловлена контрактом, заключенным с горнодобывающей компанией даже не им самим, а его родителями.
Прекрасная иллюстрация того, как не только человек, но и само его тело становятся одновременно объектом и способом эксплуатации. Человеческий фенотип не выдерживает социального давления (например, в виде финансового вознаграждения, спортивных почестей и т. п.), в том числе давления, оказываемого общественной иерархией, структурой самого общества. И это побуждает немного улучшить, хотя бы чуть-чуть подправить человека, адаптируя его уже не для жизни в новых мирах, а для эффективной жизни в обществе. Например, в романе Гордона Р.Диксона «Генетический полководец» (1959) из цикла «Чайльд», больше известного как Дорсайский цикл, описаны дорсаи — генетически выведенные солдаты будущего.
Нередко именно генетические преобразования открывают человечеству дорогу в космос. В рассказе Сэмюэля Дилэни «Да, и Гоморра…» (1967) во внеземных пространствах, на заводах Марса и в шахтах Ганимеда ведут работы спейсеры, адаптированные к космическому излучению и лишенные пола и половых органов.
Что ж, когда дело доходит до «редактирования» человеческих тел, важно помнить, что шкала, по которой определяются лучшие, предполагает и существование худших. Например, в нью-корбюзонском цикле Чайны Мьевиля фигурируют так называемые «переделанные» — измененные создания, которые специализируются на неквалифицированной тяжелой физической работе.
Задолго до Мьевиля о создании человека «узкой специализации» писал Олдос Хаксли. В романе «О, дивный новый мир» (1932) он изобразил выращиваемых в инкубаториях людей, которых уже на эмбриональной стадии распределяют по профильным кастам: кому быть рабочим, а кому управляющим.
Идею социального равенства утверждают эгалитарные общества. Идеология «свободы, равенства, братства», поднятая на знамя Великой французской революцией, предлагает общественное устройство, которое уменьшало бы социальное давление на биологическую природу человека.
Герои «Туманности Андромеды» (1957) Ивана Ефремова и без искусственного вмешательства, несомненно, превосходят человека начала XXI века по своим физическим и интеллектуальным качествам. Но в мире Ефремова это норма. Конечно, из подобного следует главный практический вопрос: о способах и средствах достижения и соблюдения этой нормы и этого равенства.
Курт Воннегут с присущим ему сарказмом в рассказе «Гаррисон Бержерон» (1961) описал ситуацию, в которой такое равенство достигается за счет нивелирования тех или иных выдающихся качеств. Например, тела балерин отягощают веригами и мешками с дробью, а красивые лица скрыты за масками. Вспомним, что и в «Дивном новом мире» Хаксли девиз Мирового Государства звучал как «Общность, Одинаковость, Стабильность». В «Скотном дворе» (1945) Джорджа Оруэлла идея всеобщего равенства исчерпывающе охарактеризована репликой свиней: «Все животные равны, но некоторые животные равнее других».
Идеи усовершенствования и преобразования коснулись не только человека. Герберт Уэллс в «Острове доктора Моро» (1896) описал «человекообразовательный процесс» выведения из животных людей методами вивисекции и гипнотизма. А профессор Амброз Каллан из рассказа С.Вейнбаума «Остров Протея» (1936) использовал иные способы, и несмотря на очевидное сходство фабулы двух историй, это первое упоминание генетической инженерии в НФ.
Проверенным хирургическим путем следовал и профессор Преображенский, герой «Собачьего сердца» (1925) Михаила Булгакова. Ученый успешно превратил пса в человека, но потерпел неудачу в его социализации. Подобное «одомашнивание» намного удачнее проходит в романе Клиффорда Саймака «Город» (1951), где цивилизация псов сменяет на Земле цивилизацию людей. А в цикле романов Дэвида Брина «Сага о Возвышении» речь идет уже о целенаправленном развитии видов — обезьян и дельфинов — до гордо звучащего статуса sapience. В рассказах Кордвайнера Смита из цикла «Инструменталии человечества» очеловеченные животные помогают людям в качестве партнеров: в «Игре с крысодраконом» (1955) люди и кошки совместно противостоят загадочным врагам, атакующим межзвездные корабли.