Ночью здание начало тихонько подвывать. Нетрудно спроектировать и возвести массивный куб торгпредства без всяких окон, заменив их обзорными экранами, но избавиться от вентиляционных шахт гораздо сложнее. На столицу обрушился ветер. Навалившись, он стал напоминать водный поток за прорванной дамбой, он нес вырванные с корнем кусты и всякий хлам, перед ним нельзя было устоять, и столичные жители попрятались по своим конусообразным жилищам, лишь мотало туда-сюда чью-то заякоренную черепахоподобную машину перед фасадом торгпредства. Дробясь на бурные ручьи, поток заливал все щели, визжал и выл в автоматических заслонках вентиляционной системы, и стены дрожали мелкой дрожью.
— Это еще не ураган, — разъяснял Квай. — Это лишь предвестник, к утру стихнет. Перед сезоном ураганов бывают такие предвестники, иногда один, а порой и три-четыре. Беды от них нет, вот настоящие ураганы — те да. Куда мощнее.
Утешил называется.
— Значит, катапульту такой предвестник не разрушит? — спросил Марек.
— Вряд ли. Донники знают, как строить.
Мимо обзорного, во всю стену экрана пронесло в свете прожекторов дохлого птеродактиля. За ним, крутясь и хлопая дверью, пролетел какой-то сарай, взмыл в бурлящее небо и рассыпался. Поежившись, Валентин выключил экран.
— Стало быть, вылететь придется утром, — подытожил Марек. По плану предполагался ночной вылет: меньше шансов, что заметят. Пусть лететь должен был один лишь посмертный киборг, пусть оболочка его бублика поглощала радиоволны и мимикрировала, но лишняя подстраховка не мешала.
Теперь предстояло обойтись без нее.
— Пожалуйста, изложите еще раз план действий, — попросил Валентин.
У него было ощущение, что знаменитый диверсант Марек Бем внутренне потешается над ним и его озабоченностью. Но школа есть школа: голос бублика-киборга был ровен и деловит.
— Я вылетаю, как только позволят погодные условия. Поскольку вылет, вероятно, состоится в светлое время суток, я свечкой набираю высоту и теряюсь в облаках, минимизируя шанс быть обнаруженным визуально. Остаются лишь радары туземцев, но и тут вероятность обнаружения минимальна. Набрав высоту, ложусь на курс. По прибытии провожу воздушную разведку в районе стартового комплекса и стратиграфическую съемку вулкана. И возвращаюсь на базу, проще говоря, сюда. Я должен принять все меры к тому, чтобы не дать противнику обнаружить себя. Это все.
— Вы уверены, что заряда бортовых батарей хватит для полета туда и обратно? — спросил Валентин.
На сей раз ему почудилась легкая ирония в ответе Марека. Или только почудилась?
— Даже с учетом массы подвесной аппаратуры заряда хватит для облета планеты по экватору.
— Что ж, прекрасно, — подытожил Валентин. — Будем ждать.
Если Марек внутри своего бублика и потешался над таким руководством, то никак не давал это понять.
— На вашем месте я бы еще раз протестировал всю аппаратуру, — сказал Валентин.
— Как раз этим я сейчас и занимаюсь, — небрежно ответил знаменитый диверсант. Проверить, врет он или нет, не представлялось возможным. Марек тестировал сам себя плюс навесную аппаратуру, каковую воспринимал как продолжение своего механического тела. Даже не стоило гадать, какие он при этом испытывал ощущения.
Валентин решил, что будет психологически неверно залечь сейчас в гель-кровать или нырнуть в бассейн. Он позволил это сделать Кваю, но тот решил изображать стоика. И они оба дотерпели в креслах до рассвета. Ураган, или точнее предвестник урагана, заметно стих. По улицам уже не летали ни кусты, ни постройки. Черепаховидная машина куда-то делась: то ли с утра пораньше на ней уехал хозяин, то ли ночью ее сорвало с якоря. Марек по очереди распрямил и согнул каждую из восьми паучьих лап.
— Пора.
— Удачи, — искренне пожелал Валентин.
С легким шелестом бублик оторвался от пола и завис.
— Пожелайте мне чего-нибудь другого, — сказал он. — Перед заданием, где меня убили, мне как раз желали удачи. Не надо.
— Тогда просто: долететь и вернуться.
— Годится.
Во внутренний дворик торгпредства ветер нанес всякой дряни. Пропустив вперед Марека, Валентин остался на пороге. Он видел, как зависший над мусором бублик утратил металлический блеск, как его очертания сделались зыбкими, как спустя секунду и вовсе не осталось никаких очертаний, лишь дрожание воздуха, словно над нагретым камнем, и как это дрожание взмыло вверх. Суток через пять-шесть Марек должен вернуться… Валентин почувствовал, что адски устал. Спать, спать… Когда Марек вернется, все станет куда проще. «Конкистадор» девятой модели махнет до цели по суборбитальной траектории и будет на месте через час.