— Время, — повторил Сирил.
— Не может быть, — пробормотала Эдди. — Мы ведь только что вышли из дома!
Однако парк не был, как обычно в послеобеденное время, пронизан солнечным светом, а по другую сторону улицы, на затянутой сеткой террасе большого белого дома за столом сидели мужчина и женщина.
Эдди не помнила, чтобы эта терраса была затянута сеткой. Она подняла голову.
— Что происходит?
Маэрлин побледнела и прикусила нижнюю губу.
— Гляди, — сказал Сирил. — Клубничная птичка!
Он показывал на серый дом с башенкой. На передней стене дома, рядом с верандой, возникло изображение, словно в кинотеатре; сперва картинка была размытой, но потом прояснилась, и они увидели ржавый гимнастический комплекс из заброшенного парка, который они только что покинули. Седоволосый человек в полосатом пиджаке стоял рядом со шведской стенкой, прижимая к груди соломенную шляпу.
Человек помахал им шляпой, и картинка начала медленно растворяться.
— Нет, — вполголоса пробормотала Маэрлин. Она взяла Эдди за руку и повела детей прочь из парка.
Отец Эдди с обеспокоенным лицом торопился к ним через мост.
— Решил пойти вас поискать, — сказал он, нагибаясь, чтобы обнять Эдди.
— Простите, мы опоздали, — ответила Маэрлин.
— Ну, не так уж и опоздали, однако мама все же беспокоится.
— Не может быть, чтобы было так поздно, — сказала Эдди, когда они перешли через мост. — Мы ведь не очень долго ходили.
Начинало темнеть, по обеим сторонам улицы и на подъездных дорожках стояли припаркованные машины, как бывает, когда люди уже вернулись с работы.
— Мы были в парке, только он оказался не такой, как обычно… — Маэрлин сильно-сильно сжала ее руку.
— Видели клубничную птичку, — пробурчал Сирил.
— Я думал, ты видишь их только на стене в своей комнате, — удивился мистер Альмстед.
— А эта была в парке, — упорствовал Сирил.
— Ничего мы там не видели, — сказала Маэрлин. Ее голос звучал как-то странно; видно, ей было не по себе из-за того, что она лжет.
— А вот и видели, на том большом доме!
— Ты просто ее вообразил, — сказала Маэрлин.
— Нет!
Отец Эдди остановился.
— Так что вы там видели? — спросил он.
— Там был человек, — сказал Сирил. — Маэрлин говорила с ним в парке. Мы его видели в парке и в клубничной птичке на том доме.
— Что за человек? — Теперь в голосе отца звучало настоящее беспокойство. — Я его знаю?
— Один мой друг, — проговорила Маэрлин все тем же напряженным голосом. — Вы с ним незнакомы. Он заметил нас в парке и помахал мне рукой, вот и все.
— Вам надо как-нибудь пригласить его в гости, — сказал мистер Альмстед. — Мы с Сарой с радостью познакомимся с ним, если…
— Он был в клубничной птичке! — завопил Сирил.
— Сирил! — Отец начинал сердиться. Эдди боялась поднять взгляд. Краем глаза она выхватила лицо Маэрлин — та опять кусала губу. Эдди раздирали противоречивые чувства: если она признает, что Сирил говорит правду, отец расстроится еще больше. «Не разговаривай с незнакомцами» — сколько раз он твердил ей это. «Ты должна присматривать за братом, он не может сам присмотреть за собой». Сегодня она не сумела этого сделать; а если она скажет отцу, что Маэрлин позволила им говорить с незнакомцем, да еще с таким, вроде как страшным, он вообще выгонит Маэрлин из дома.
— Я видел его! — вопил Сирил. — В клубничной птичке!
На той стороне улицы на ступеньках своей веранды стояла миссис Смит и качала головой.
— Я ничего такого не видела, — сказала Эдди.
— Он был там! — заорал брат.
— Он просто помахал нам, вот и все. — Глаза Эдди жгли слезы. — И твоей клубничной птички я тоже не видела!
Мистер Альмстед протянул руку к Сирилу, но тут же отступил и со смущенным видом сунул руки в карманы.
— Тихо, тихо, — успокаивающе проговорила Маэрлин и положила ладонь Сирилу на затылок. Он внезапно стих; его бесцветные глаза глядели мимо Эдди, как будто он ее не видел.
— Сирил, — позвала Эдди. Она-то думала, что он бросится наземь и начнет кататься по тротуару или с воплями ринется прочь по улице.
— Как вы это сделали? — спросил отец.
Маэрлин отступила от Сирила.
— Что сделала?
— Как вам удалось его успокоить? — Отец покачал головой. — У вас волшебные руки. — Он нахмурился. — И вообще, если подумать, он ведет себя гораздо лучше с тех пор, как вы появились у нас.
«Маэрлин может позаботиться о Сириле, — подумала Эдди. — Это главное, что имеет значение, гораздо важнее, чем сказать правду».
— Абита, — сказал Сирил и повторил более громким голосом: — Абита!
— Что? Ты хочешь сказать «арбитр»? — переспросил мистер Альмстед. — В бейсболе бывают арбитры. Там что, ребята играли в бейсбол, в парке?
— Абита, — повторил Сирил, качая головой. Маэрлин опустила глаза.
Их дом выглядел этим вечером чуть по-другому: штукатурка казалась скорее желтой, чем бежевой, кто-то убрал с веранды одно из плетеных кресел, а на одной из ступенек растянулся чей-то коричневато-рыжий с белым кот. Миссис Альмстед меряла шагами веранду, засунув руки в карманы мешковатых шорт цвета хаки. Когда они подошли, она подняла голову и, кажется, хотела кинуться навстречу, но потом просто помахала им и ушла в дом.
— Мистер Альмстед, — тихо проговорила Маэрлин, — простите меня, пожалуйста. Не сомневайтесь, я желаю вашим детям только самого лучшего.
— Уверен в этом, — отозвался отец Эдди. — Во всяком случае, я не собираюсь подавать на вас в суд из-за того, что вы с детьми немного опоздали к ужину.
— Благодарю вас, — прошептала Маэрлин.