— Послушай, — сказал я достаточно громко, чтобы перекрыть его смех, — у нас впереди долгий путь. Может быть, тебе не стоит пытаться свернуть себе шею в первый же день?
— Все в порядке, па, не волнуйся! — прохихикал Алекс. — Смотри!
И прежде чем мы успели ему помешать, он снова подпрыгнул к потолку и перевернулся вниз головой. Мы с Санни инстинктивно бросились к нему на выручку, но из-за непривычного покрытия пола проделали это не слишком ловко и в результате едва не столкнулись лбами. Я уже мысленно был готов к тому, что мы сейчас здорово треснемся, но в последнее мгновение между нами возник какой-то невидимый упругий барьер, который уберег нас от серьезной травмы. Алекс между тем продолжал падать вниз головой, однако, когда до столкновения оставалась всего пара дюймов, его тело вдруг замерло в воздухе, потом развернулось горизонтально и мягко, как перышко, опустилось на пол.
Возвращаясь в гостиную, мы с Санни чувствовали себя довольно глупо и в то же время испытывали облегчение от того, что Алексу ничто не угрожает. Лейке дожидалась нас там.
— Я восхищаюсь вашими родительскими чувствами, — сказала она. — Впрочем, я здесь не только для того, чтобы снабжать вас информацией, которая, по-видимому, не вызывает у вас особого доверия. Помимо всего прочего, я ваше меню и ваш стюард в одном лице; в частности, мои крылья могут служить в качестве подносов, в чем у вас еще будет возможность убедиться. — Лейке повернулась к Гаре. — С вашим питанием, досточтимая витти, дело обстоит совсем просто, поэтому я позволю себе сосредоточиться на снабжении привычной пищей землян и тсф.
Гара, протянув к самому моему уху длинный и гибкий усик, шепнула:
— По-моему, эта Лейке владеет английским гораздо лучше, чем можно судить по ее речи. Я еще никогда не видела, чтобы живое существо было столь саркастическим, столь догадливым и… столь многоречиво-занудным одновременно.
— Именно поэтому она мне и нравится, — также шепотом ответил я.
Когда Лейке наконец удалилась, мы с Санни обустроили спальню по нашему вкусу, превратив ее в точную копию нашей комнаты на Земле — за исключением того, что потолок показывал звездное небо, а одна стена продолжала следить за Алексом. Одежду и всякие нужные мелочи мы разложили по ящикам шкафов и комодов, которые вышли весьма похожими на привычную нам мебель, после чего легли спать в надежде (во всяком случае, я на это надеялся), что после отдыха наши мысли придут хотя бы в некоторое подобие порядка.
Следующие два дня оказались не особенно щедры на разного рода экстраординарные события или откровения, однако их трудно было назвать скучными. И это оказалось по-своему даже неплохо, поскольку с точки зрения «туристический программы» остановки, сделанные нами в пределах Галактики, чтобы забрать еще двоих судей-экспертов, оказались совершенно непримечательными — как, собственно, и перелеты от одного мира до другого. Хаксель была совершенно права, когда назвала их «прыжками»: только что мы были возле самой Земли (по космическим меркам, конечно), а через мгновение — бац! — и мы уже в другой планетной системе. Еще прыжок — и вокруг снова новые звезды. Мы бы, наверное, даже не увидели миры, где жили выбранные гуюками судьи, если бы я не попросил Лейке дать нам возможность бросить на них хотя бы один быстрый взгляд. К сожалению, она поняла меня буквально. На потолке в гостиной, которую я уже окрестил нашим «планетарием», на целых три секунды появилось изображение странной ядовито-желтой с коричневыми пятнами планеты. Рассмотреть какие-либо подробности мы, разумеется, не успели. Возможно, Лейке не отказалась бы включить изображение еще раз, но я захотел узнать, как выглядят мои будущие коллеги-судьи. После этой моей просьбы Лейке сделалась сдержанной, почти хмурой. Довольно суровым тоном она объяснила, что даже созерцание физического облика других судей может привести к тому, что у меня сложится о них определенное — и наверняка предвзятое — мнение, а это, в свою очередь, повлияет на мою способность принимать верные решения… и так далее, и так далее. Одним словом, я так и не осмелился просить ее.