— Да посмотри же ты сюда!.. — Я показал на данные спектрального анализа. К моему великому облегчению интуиция меня не подвела. — Вот данные спектрографа. Среди обломков нет никакой органики. Только никель и железо. И металлические микроэлементы.
— Спора была стерильной? — удивилась Бриа. — И ты об этом знал? Откуда?
— Я предполагал, но главное сейчас не в этом. Нас, как бы это сказать…
Я вздохнул, так и не сумев подобрать на галактисе эквивалент слова «надули». Что ж, придется объяснять на пальцах.
— Просто послушай. У нас на Земле есть одна игра. Азартная. Когда еще ребенком я жил в Палестине, по дороге в школу каждый день проходил мимо человека, игравшего в эту игру…
По большей части, я не добирался до школы, а оставался у контрольно-пропускного пункта и болтался там, пока не наступало время возвращаться домой. Но мимо игрока в «три листика» я действительно проходил ежедневно, завидуя старшим ребятам, у которых уже водились деньги, чтобы поставить их на карту.
— Так вот, у этого мужчины было три… карты. Вот как эти.
Я взял с пульта три пластиковые карточки для ввода данных. По форме и размеру они приблизительно соответствовали игральным картам.
— Смотри, в чем смысл. Ты выбираешь одну карту, затем их тасуют, после чего ты должна указать на выбранную карту. Ну, скажем, вот на эту…
Я взял одну карточку и показал Бриа символ на обороте. Затем на подлокотнике кресла я очень неловко перетасовал три карточки — и всего-то при ускорении в 0,5 g.
— Ты просто испорченный ребенок, — заявила Бриа. — Я доложу об этом начальству.
— Сначала скажи, где твоя карта?
— Вторая, — раздраженно бросила Бриа.
— Монитор давно проверяла?
Бриа быстро взглянула на пульт и снова повернулась ко мне.
— Так какая карта? — снова спросил я.
— Ты смошенничал. Отвлек меня, а сам подменил карту!
— Ты права, именно так я и сделал.
Бриа мигнула всеми глазами по очереди, причем по часовой стрелке. Я помнил это выражение эмоций по учебному видеокурсу «Знакомьтесь: суссурати!». Оно означало удивление и понимание.
— Они подсунули нам пустышку, — прошептала она.
— Именно! Они нас отвлекли, а сами тем временем смешали карты. Каким-то образом ринерти умудряются запускать стерильные споры так, чтобы их траектория пролегала за астероидами вблизи нашей базы. Когда спора уходит из нашей зоны видимости, ее сжигают лазером. Мы предполагаем, что спора захвачена, и начинаем искать ее не там, где надо. Скорее всего, ринерти держат свой звездолет на противоположной стороне Зеленого Диска, за солнцем, и сейчас пытаются ускользнуть. Вероятно, они производят отвлекающий запуск споры, когда их корабль маневрирует, и мы можем его засечь. В общем, отправляй лазерограмму спецназу.
Бриа сосредоточенно склонилась над пультом, страстно желая продолжить охоту. По лазерной связи она отправила сообщение спецназовцам, дежурившим над полюсом центрального светила. Сигнал дойдет до них всего через час, но если корабль-нарушитель находится на противоположной стороне системы, спецназ может не успеть перехватить злоумышленников до того, как те выйдут в точку скачка.
Бриа стукнула кулаком по пульту, заглушая инерционные супрессоры.
— Нам надо появиться там без теплового следа. Мы должны найти место запуска фальшивой споры.
Я поборол приступ тошноты и пристегнулся.
Бриа плавно прошла мимо астероида, с которого была запущена спора. Похоже, он был заброшен относительно недавно. Никаких следов зеленого цвета я не заметил, однако мембраны, которые при солнечном свете напоминали гигантскую паутину, были целехоньки и покрывали довольно значительную площадь поверхности астероида. Споровые пушки торчали над мембранами, словно шипы.
Мы снизились до километровой высоты, а затем развернулись носом к поверхности астероида. После того как мы несколько километров скользили в таком положении, Бриа дала двигателям мощный тормозной импульс и заглушила главную энергетическую установку, чтобы нас нельзя было обнаружить по ее излучению. В результате скорость еще больше упала, и крейсер стал следовать вокруг астероида по очень низкой орбите.
Мы повысили разрешение экранов и отрегулировали резкость.
— Здесь, — внезапно сказала Бриа, коснувшись когтем экрана. — Корабль.
Мы увеличили изображение, и я увидел корабль ринерти. Он представлял собой довольно сложную конструкцию — тонкий трубчатый каркас, обтянутый черной фольгой. В космосе он, наверное, практически невидим, однако на фоне белесых мембран симбионтов разглядеть его не составило труда.