Эскорт ничего не ответил, только голову набок склонил в недоумении столь явном, что в других обстоятельствах это показалось бы милым. То ли в запасе слов коммерческого хомосапа не нашлось подходящего толкования, то ли он утратил дар речи, сраженный пылкостью Корт. А может быть, искал себе оправдание — почти любой правительственный функционер, вынужденный участвовать в деле сомнительной чистоты, наверное, на его месте поступил бы так же.
Андреа, чьи руки никогда не бывали чисты, проговорила:
— Оставьте меня в покое.
Он подчинился.
Полет продолжался в угрюмом молчании. Но перед самым прибытием Эскорт снова пошевелился и сказал:
— Хочу задать вопрос и надеюсь не рассердить вас этим.
— Ну, раз хотите, задавайте.
— К данному проекту я имею лишь косвенное отношение, но мне он весьма по душе. Поэтому я не пожалел досуга на ознакомление с историей вашего народа. Мне известно, что некоторые из человеческих правителей расправлялись с детьми: приказывали топить их, сажать на кол, душить газом в камере. Даже те империи, которые считались у вас справедливыми, вели войны, используя бомбардировки городов, уничтожали врагов без счета. И люди, творившие такие злодеяния, возвращались по домам и встречали не гнев, но радость своих родственников. Верна ли моя оценка фактов?
— Верна, — ответила Андреа. — Это и есть ваш вопрос?
— Но почему убийцы не покончили с собой от стыда? — спросил зинн.
На это советник ничего не сказала. Она отвернулась, уткнулась взглядом в менее серое пятно на тусклом борту. Жалко, что зинны не изобрели для воспоминаний такой же селективный фильтр, как и для твердых предметов.
Через несколько минут Эскорт сообщил:
— Мы на месте.
Андреа не ощутила посадки.
— А где Кормилец Узников?
— Он не мог выйти на связь с вами, пока вы не закончили дело. Это было бы влиянием на поведение наблюдаемого объекта.
Ну да, конечно. Как же иначе.
За этой серой дверью не тюрьма, а зоопарк. Созданный специально для того, чтобы зинны смогли увидеть истинную натуру Саймона Фарра. И его новые хозяева, конечно же, не намерены никоим образом вмешиваться в то, что делает этого человека таким особенным в их глазах.
Особенным… Но не уникальным. До тех пор, пока на этой планете находится советник Корт.
От этой мысли она так люто возненавидела спутника, что готова была прикончить его прямо в сиденье-петле. Но злость надо поберечь, она может вскоре пригодиться. А потому Андреа лишь оскалила зубы — возможно, этот зинн достаточно изучил человеческие повадки, чтобы отличить такую мину от улыбки.
— Представление начинается, — буркнула советник.
Она пружинисто приземлилась на светлый песок девственного пляжа, и сразу на нее обрушился жар тропического солнца. Вроде и рассвет закончился недавно, а воздух до того разогрет, что кожа тотчас покрылась испариной. В какой-то дюжине шагов манила густой тенью пышная листва опушки. Там же сердито заголосили птицы, или как они тут называются, — не обрадовались незваной гостье. Советник глянула налево-направо. Вроде и неприятно, когда сзади маячит чужое транспортное средство, но это и успокаивает слегка: тыл, как ни крути, прикрыт. Теперь собрать волю в кулак — и вперед, в глубь острова, навстречу неведомым опасностям. Даже, быть может, сам Фарр выскочит навстречу с импровизированным оружием и попытается уложить ее на месте.
Набрав побольше воздуха в легкие, она побежала. В считаных шагах от пляжа начиналась мощеная камнем дорожка, по ней-то советник и углубилась в подлесок. Неслась во всю мочь, работая руками, шумно и размеренно дыша.
Промахнуться было невозможно, тропа, которую показывали в прошлый раз, вела прямиком к дому посреди острова. Но Андреа очень жалела, что не постаралась тогда запомнить побольше ориентиров. Теперь бы определяла по ним, сколько еще бежать до цели, есть ли шанс опередить Фарра.
Вон те отдаленно похожие на цветы розовато-лиловые растения, что шевелят жгутиками явно не по воле бриза: не за ними ли последний поворот до большого холма? А странноватой формы камень — не для того ли он обточен под скамейку, чтобы притомившийся гуляючи узник мог посидеть на нем? Дальше скопление ящиков, похожих на земные ульи, только куда крупнее… Которое из этих приметных мест последнее на пути? Столько ориентиров сохранилось бы в памяти, но разве могла тогда Корт предположить, что ее возвращение станет вопросом жизни и смерти?