Эллиот грустно кивнул. Марк был прав: робот запрограммирован на безостановочную охоту на разумные объекты, и ему для этого не требуется человеческое вмешательство. У биолога не было никаких предлогов, чтобы задействовать робота именно сейчас.
— Запускаю ретрансляционный орбитальный спутник… пошел! — сказал Марк.
Пролетел месяц, и, несмотря на уникальность их положения, команда рвалась домой. На самом деле они здесь были больше не нужны — они не имели возможности спуститься на поверхность, а робокары могли продолжать исследования и сами по себе. Роботы записывали все, что им попадалось, отправляли данные на орбитальный спутник, а спутник пересылал их на Землю.
Уже сейчас полученные данные были захватывающими: Эллиот заказал вмонтированной в робокар химической лаборатории сделать анализ почвы, и к его радости (и удивлению), в ней не было обнаружено ничего, что могло бы причинить вред людям. Более того, местную растительность можно было есть, и судя по всему, она могла предоставить землянам какой-то необходимый минимум питательных веществ.
В почве имелась жизнь: без сомнения, эти создания заполняли экологическую нишу, отведенную на Земле насекомым. Были также организмы, зеленые, как трава, и похожие на кусты. И кроме того, были еще эти совершенно невероятные зайцеухие животные — единственные крупные существа, которых они обнаружили.
Эллиот предложил товарищам продлить срок миссии, доказывая, что на Земле все равно никто не заметит, а если и заметят, то волноваться не будут. Но Марк, как бывший военный, считал, что они не должны отклоняться от графика. Борису тоже не хотелось больше ждать. Да и сам Эллиот, слушая остальных, понял, что уже предвкушает возвращение на Лунную базу — где их, без сомнения, встретят как героев.
— Ну хорошо, — сказал Марк. — Борис, активируйте замедлитель Хиггса, и поехали домой.
Эллиот ожидал почувствовать знакомую легкость, ощущение потери плотности и радостное предвкушение возвращения на Землю через какие-нибудь шесть месяцев. Однако после того как Борис нажал кнопку, тяжесть Эллиота нисколько не изменилась.
— Что случилось?
Борис наклонился вперед и защелкал какими-то переключателями. Через несколько секунд он откинулся на спинку своего кресла и вздохнул.
— У нас проблема.
— Серьезная? — Марк вложил в это единственное слово целую вселенную тревоги.
— Может быть. — Массивные руки Бориса сжали рычаги. — Надо сделать диагностику.
— А что с двигателями Ричардсона?
Борис выпустил струю воздуха сквозь сжатые губы, издав звук, похожий на лошадиное фырканье.
— С двигателями отлично. — Он вперил свирепый взгляд в компьютер у себя на пульте. — Но без Хиггса мы не перенесем ускорение, чтобы дойти до околосветовой скорости.
Пока Борис работал, в помещении царило молчание. Несколько минут спустя он поднял голову и уставился на переднюю переборку.
— Это серьезно! Отказ элемента замедления.
— Вы можете это починить? — спросил Марк.
— Нет.
— Борис. Я же вас знаю, — с мольбой проговорил Марк. — Вы можете починить что угодно.
— Большой кубический чип замедлителя. — В голосе Бориса звучала покорность судьбе. — Он совсем маленький, хотя называется «большой». Когда сломается, такой миниатюрный чип даже швейцарский часовщик не может починить.
— Может, распотрошить какой-нибудь другой элемент оборудования? — спросил Эллиот.
Борис покачал головой.
— Уникальный чип.
— И у нас нет замены?
И снова Борис медленно качнул головой.
— Очень сложно делать, и дорого. И его считают абсолютно надежным.
— Да неужели! — произнес Эллиот; по его тону чувствовалось, что он готов кого-нибудь убить.
— А если мы запустим двигатели с небольшим ускорением, — мягко спросил Марк, — сколько времени у нас уйдет на то, чтобы добраться до дома?
— Откуда знать? — Борис воздел руки. — Может быть, пятьдесят лет.
— Даже если мы введем нормирование, — произнес Марк шепотом, — провизии нам хватит на пару лет, не больше.
— И в любом случае, — со вздохом добавил Эллиот, — мы не сможем нормировать потребление кислорода.
Несколько минут прошло в молчании. Потом Борис сказал:
— Мы мертвы.
— Вы абсолютно уверены, что нельзя починить замедлитель? — спросил Марк.
— Абсолютно. Чип сгорел, его нет, головешка. — Борис повесил голову. — Мертвы.
Марк дико покосился на передний монитор.
— Нам все же придется спуститься на планету!
— Так смерть быстрее, — сказал Борис с угрюмым смешком. — Корабль сгорит в атмосфере.
Эллиот отметил, что его товарищи, кажется, восприняли новость с поразительным самообладанием, но затем решил, что, скорее всего, никто из них, как и он сам, попросту не хочет быть первым, кто «потеряет лицо».
Марк оглядел корабль, словно в поисках двери, ведущей к спасению.
— Как насчет гондолы аварийного катапультирования?
— Да! — Борис вскинул голову и устремил взгляд на люк. — Отлично! Превосходно! Мы набиваем туда еды и спускаемся вниз.
— Эй, подождите-ка, — перебил Эллиот. — Наша миссия в значительной степени заключалась как раз в том, чтобы не заразить планету земными организмами.
— Черт с ним, с биологическим заражением. — Марк смерил его холодным взглядом. — Лично я хочу остаться в живых. — Его губы растянулись в тонкой усмешке. — Чтобы все остались в живых, — добавил он, словно это не сразу пришло ему в голову.
— Но…
— Я отправляю радиограмму на Землю, — сказал Борис. — Через… пятнадцать лет они нас спасут.
Эллиот откинул назад голову.
— Пятнадцать лет! — Он попытался засмеяться.
— Это возможно, — настаивал Марк, не сводя глаз с Эллиота. — Температура поверхности восемьдесят градусов[26], как на курорте. Вы сами проводили химические анализы. Мы сможем питаться местными растениями. Там, наверное, нет никакой микрофлоры, которая могла бы причинить нам вред. — Его взгляд стал пронзительным. — Вы ведь сами это говорили, не так ли?
— А если не вредит нам, — торжествующе провозгласил Борис, — значит, наши микробы, может быть, тоже ничего не сделают зайцеухим.
— Вообще-то, экзобиология не такая уж точная наука, — возразил Эллиот. — К тому же, если исходить из теории панспермии, то там как раз вполне может оказаться целый набор микробов, способных нам навредить.
— Однако похоже на то, что их там нет, верно? — Марк блеснул улыбкой, слишком мимолетной, чтобы смягчить серьезное выражение его лица. — Возможно, нам следует благодарить за это эволюцию.
Борис попытался встать, но страховочные ремни удержали его.
— Земные микробы не могут вредить зайцеухим! Вы сказали так!
— Я сказал: может быть! Но если вдруг мы ошибаемся, это будет означать массовое убийство! — Эллиот стащил с лица очки. — А мы ведь до сих пор не знаем, насколько они разумны.
— Смотрите на них! — возразил Борис, повышая голос. — Тупые, как коровы!
— Ну хорошо, достаточно. — Марк обратился к Борису. — Вы действительно считаете, что мы можем воспользоваться аварийной гондолой?
— Она сделана для аварии на земной орбите, но… я думаю, да. — Он посмотрел на аварийный люк. — Да, наверняка.
Марк с Борисом принялись обсуждать детали высадки на поверхность и перевозки необходимых припасов, в то время как Эллиот обдумывал сложившуюся ситуацию. Кажется, у них не было никаких приемлемых вариантов. Пятнадцать лет — чертовски долгий срок; такая перспектива едва ли выглядела намного более желанной, чем быстрая смерть. И к тому же в том, чтобы стать мучеником науки, есть нечто романтическое. Его охватило ощущение собственной праведности.
— …жалко, нет оружия, — донесся до Эллиота голос Бориса, который вывел его из состояния задумчивости. — А то бы мясо добыли.
— Можно попробовать воспользоваться виброрезаком, — предложил Марк.
— Нет! — закричал Эллиот, которого привела в ужас мысль об убийстве зайцеухого зверька.