— Ты никогда не видела поезд?
— Никогда.
— По-моему, ты уже не рада, что увязалась за мной.
Наташа промолчала. Она увидела белый зимний мир — тот, что наверху, она вдохнула свежий живой воздух, но радости не получилось. Теперь у нее была ее собственная картинка — но не возникло желания перенести ее на экран большого, как у профессиональных дизайнеров, планшета. Не стоило ради мертвого мира рваться на волю из «Сокольников»… Осталось только желание поймать Мишкиного деда и доставить его к врачам. Если только еще не поздно.
— Сейчас начнутся узкие улицы. Ты была в самой Старой Москве? Летом?
— Нет.
До самого Кремля они молчали. А там опять напоролись на мародеров. Точнее — услышали их совсем близко.
Мародеры перекликались — подавали друг другу пронзительные сигналы, тембр звука был хуже зубной боли.
— Разве Кремль не охраняют? — спросила Наташа.
— Все ценное оттуда вывезли, а охрана автоматизированная. Кто-то, конечно, сидит в подземельях — под Кремлем целое подземное логово, старые ходы, еще при Иване Грозном их нарыли… К воротам лучше не соваться. Сейчас смотри внимательно — где-то тут должен быть этот старый хрен. Как он гениально заморочил мне голову! Детка, берегись бывших учителей — манипуляторы высшего класса… А этот вообще гениален!
Наташа удивилась — Мишка ничего не рассказывал о дедовой гениальности.
— Он или у Кремля, или носится по Тверской, или вообще катается с горок в Китай-городе, у Ивановского монастыря. С него станется! Ты не представляешь, что это за человек! Он приходил к нам смотреть на Солнце… Ага, так я и знал!.
Снегоход выкатил на Красную площадь. Слева из сугроба торчали разноцветные купола Василия Блаженного, справа — красные башенки Исторического музея. А впереди — кремлевские башни, чьи силуэты знали даже затворники подземных корпусов.
На площади шла опасная игра — мародеры на четырех снегоходах гоняли, пытаясь повалить, пятый — и он чудом от них уворачивался.
Оказалось, у «Умки» есть встроенная сирена — вроде тех, какими снабжают маяки-ревуны. С диким воем «Умка» понесся по Красной площади, ударил сбоку мародерский снегоход, опрокинул его, стремительно развернулся, встал на дыбы — и всем немалым весом рухнул на длинные лыжи другого, прямо у него под носом. Наташа решила, что сейчас обе машины развалятся на кусочки, но у кабины «Умки» всего лишь пошло трещинами.
— Арамчик, уходи! Уходи, Арамчик! — орал Иван Леонидович. Он уже разворачивался для новой атаки.
Над Красной площадью стоял вой и визг, как будто вылезли из глуби веков и подрались хищные тиранозавры и аллозавры.
Два мародерских снегохода притормозили. Теперь им угрожал справедливый бой — двое против двоих. Из опрокинутой машины вылез человек, закричал, призывая на помощь, но мародеры не спешили рисковать собой — кто его знает, какие подарочки может преподнести этот синий снегоход.
Наташа была в ужасе и в восторге.
Те сражения, которые она видела, происходили на больших игровых экранах. Оттуда можно было уйти в любую минуту. И мужчины, сидевшие перед мониторами, восхищения не вызывали — от них требовалась не нормальная мужская смелость, а скорость мышления. И Мишка был таким же, как прочие труженики виртуального фронта: сообразительный, когда дело касалось его ремесла, нерешительный во всех прочих жизненных областях; клад для умной, деятельной, желающей быть единовластной хозяйкой в доме женщины. А вот Иван Леонидович — то еще сокровище…
Мародеры отступили, бросив своих неудачников на растерзание «Умке». Они подались к Васильевскому спуску — это был прекрасный путь для бегства. А убегать было самое время: из-за Спасской башни наконец появился вертолет-наблюдатель.
Иван Леонидович выключил сирену и с трудом открыл дверцу.
— Арамчик, ломать тебя об колено! Ты что, не видел, что они тебя гонят?!
Снегоход Арамчика подкатил к «Умке», остановился, Иван Леонидович заглянул в окошко и растерянно сказал:
— Этого следовало ожидать…
Он сам открыл дверцу и, с трудом опустившись на колени в своих меховых доспехах, взял за плечи человека в серой термомаске, лежащего на полу в причудливой позе — находясь в сознании, никто такой позы не примет.
За рулем сидел высокий сутулый человек. Впрочем, не совсем сидел: когда снегоход остановился, он просто рухнул на руль.
— Старый черт, ты как? — спросил его Иван Леонидович, — Да скажи хоть слово!
— Я справился… Я еще на что-то гожусь… — прохрипел Мишкин дед, — Они Арамчика подстрелили. Вези его домой… скорее… а я… а я, наверно, здесь останусь…