- Вот еще,- хмыкает сестра,- потом. Сейчас пойдем. И не надо на меня так смотреть,- поворачивает Лилька лицо к маме, притворно хмуря крашеные бровки. Мне кажется, что она едва сдерживается, чтобы не прыснуть своим колокольчатым смехом. Она всегда побеждала. Всегда и во всем. Только она могла переиграть рассерженную мать в гляделки. Я пасовал сразу.
Тетрадь лежит на месте. Я это отмечаю сразу, едва войдя в свою комнату. Верхний свет не включаю, от него у меня страшно болят глаза и голова. Только старый торшер в матерчатом абажуре могу выносить. Лилька оглядывается по сторонам, и мне кажется удивляется чему – то.
- Когда вы успели сделать ремонт? – удивленно спрашивает сестра. – Уродские обои. Ты выбирал? Сразу видно, что ты. Только ведроголовый мог согласиться на такую пошлость. Надо же, резеда. Странный для обоев узор.
- Лиль, а где твои татуировки? – я смотрю на руки моей сестры, которая сняла с себя жакет, оставшись в легком топе, и небрежно бросила дорогую тряпку на спинку дивана. Ее белые руки, покрытые редкими смешными веснушками, светятся в тусклом свете маломощной лампы. Девственно чистые, как у ребенка.
- Не сделала,- морщит нос сестра,- представляешь? Зассала, что меня на работу с ними не примут. Теперь я офис – менеджер.
В ее тоне нет гордости, скорее сожаление об упущенном. Лилька – офисный планктон. Если бы мне сказал об этом кто – то посторонний, я бы умер со смеху. Но она серьезна, только глаза больные, как у обиженного щенка, которому не досталось сладкой косточки.
- Ну, давай, скажи что я слабачка,- ухмыляется Лилька, поправляя выбившуюся прядь. Десяток колечек, вставленных в ухо, лишь на миг появляются в зоне видимости. Нет, она все такая же, просто не позволила своему нутру взять верх над окружающим миром. – А знаешь, я все же сделала пирсинг. И тату.
Я смотрю, как сестра задирает топ, и вижу маленький символ бесконечности, прямо под костистыми ребрами.
- Пирсинг не покажу,- морщится Лилька.- Он в труднодоступных местах. Стыдно мне показывать такую пошлость младшему братишке.
- Лиль, ты помнишь Леру?
- Кого? – неподдельно удивляется она.- Жек, я не знаю всех твоих баб. И не одобряю, ты же знаешь.
- Лера. Моя жена,- шепчу я, стараясь не смотреть в сузившиеся глаза сестры. – Она была. Вон, на столе ее дневник. Ты же понимаешь, что я не мог выдумать целых семь лет своей жизни?
- Дневник,- выдыхает Лилька, глядя на стол, туда где лежат тонкой стопкой тетрадных листов наши с Леркой жизни.- Да, вижу. Тетрадь. Жень, ты в порядке? Мама говорила тебя не тревожить.
- Помоги мне найти ее. Помоги. Я сегодня читал, как мы впервые встретились. Никогда не думал, что Лера умела так писать. У нее явный талант. Хочешь прочесть? Мне нужно вымолить ее прощение. Иначе я не смогу продолжать жить, я чувствую.
- Нет,- слишком поспешно отвечает сестра,- это личные записи. Я не могу. Не буду. И не неси ерунду. Тебе написана там, - поднимает она палец к потолку,- долгая и счастливая жизнь.
- Я и забыл о качелях и парке, и старом доме представляешь? Стерлось из памяти все.
- Так сходи туда. Удостоверься в том, что существует эта чертова люлька. Может все это твои фантазии,- хмыкает сестра.- И дом. Ты пытаешься возродить к жизни то, о чем сам давно не вспоминал. Жень. Надо двигаться, чтобы добиться своего. Лера твоя – ты ее любишь?
- Не знаю. Уже не помню. Я был плохим мужем. Ты же знаешь, обо всех моих изменах. Ты все знала, но никогда не вставала ни на чью сторону. А потом я понял почему. Потом. Когда ты...
Ее вопрос меня пугает. Но еще больше страшат мои ответы, которые слетают с языка тяжелыми плитами.
- Тогда зачем искать то, что не нужно? Зачем изобретать? Ты не ответил на мой вопрос, Женька. Сначала реши, что ты сам чувствуешь. Приди к знаменателю.
- Ты тоже думаешь, что я схожу с ума? Ну да. Ты ж никогда не любила Лерку, не понимала. Считала ее странной на всю голову, поехавшей. Говорила, что она с прибабахом. Она и вправду была не такой, как мы. Другой.
-Значит, так оно и было,- хмыкает сестра, слишком пристально глядя мне в глаза. - Да и какая разница, что нравилось мне? Я думаю, что ты должен в первую очередь понять что нужно тебе. Я не помню Леру. Ее не было в твоей жизни, Жень. Но я знаю, что нужно идти к тому, что тебе дорого, к тому, что может стать твоей настоящей жизнью. Нельзя останавливаться ни на минуту, даже если знаешь, что от твоего решения зависит судьба мира. Нужно идти к ней. И если ОНА твоё сумасшествие, то почему и нет? Есть вещи, с котроыми мы не можем бороться. Просто не всегда осознаем вовремя их значимость, а потом страдаем. Понимаешь?