В лоби были несколько семей или пар только что приехавших, и несколько скучающих сотрудников бара. Их работа начнется явно с обеда, а сейчас они монотонно натирали стаканчик / бокальчики и что-то мурлыкали себе под нос, то ли песенки, то ли не песенки. Я заказала себе напиток (тут я пила исключительно чай, местный – он был диво как хорош, видать с особым способом заваривания, да и таким же необычным для меня сортом самого растения), а вот кофе я была здесь лишена, так как пью я латте, а с молоком была проблема. Какая проблема может быть с молоком, скажете вы. Обыкновенная, отвечу я – в виде личной непереносимости местного молока. Я полвечера промучалась болями живота после того, как выпила латтешечку в местном баре. И после аккуратненького общения на эту тему с местными старожилами, выяснилось, что я не одинока в данном вопросе. Очень многие провели после латте или капучино пару часов, далеко не удаляясь от туалетной комнаты. Но чай, чай был определенно божественным. Очень рекомендую. Более того, он помог настроить мой организм на умственную деятельность, так сказать зашевелил мои нейроны. Но как я не вертела информацию, полученную в процессе моего близкого нахождения от расследования, ничего толкового не получалось. В итоге, я пришла к выводу, что безрезультатно пытаюсь свести к логике действия человека или группы людей, которые рассматривать с точки зрения здравомыслия абсолютно не нужно. А что же тогда нужно? Как понять этих уродов?! Уродов… Уродов? Уродов ли… Не знаю почему я зацепилась за это слово, можете даже не спрашивать, спотыкнулась об него и все тут. Но, на мой взгляд, с психологической точки зрения все преступления связаны противоположными критериями внешности, а именно – уродство и красота. Да, именно так. И эти понятия такие относительные, такие растяжимые… Я поняла, что оставшиеся дни отдыха я проведу в удобных креслах лобби в раздумьях над красотой, уродством, убийствами, Атлантом или Атласом, хм… атлас… а может – это не Атлант, а атлас или карта? Карта страны. Хотя нет, почему страны? Мира. Ведь убийства то в разных странах были и свели их вроде в одну серию. Короче говоря, подумать было о чем настолько, что порой я засыпала прям в лобби, и корректные служащие не трогали меня, а только деликатно прикрывали мягким ароматным пледом.
Итак, время на отдыхе в отеле двигалось медленно и монотонно. Мне изрядно поднадоела жизнь кабачка – жариться на солнышке, вымачиваться в соленой воде и фаршироваться различными местными яствами в ресторанах отеля. Но, как бы там ни было, как бы не тянулся этот отпуск, но пусть и избито, а говорится – все когда-нибудь заканчивается и это закончится. Наступил последний день морского отдыха на чужбине. Я, как и обещала Сереже, все эти последние дни в отеле вела себя тише воды и ниже травы. Но. Мысли, мысли то не остановишь, и как бы я не трусила головой, эти наглые, навязчивые мысли о преступлениях все больше и больше заполняли мой мозг. Когда я погружалась в эти «преступные» в прямом и переносном смысле раздумья, то со стороны выглядела не очень хорошо, точнее совсем не хорошо. Лицо с застывшей мимикой, рот полуоткрыт, руки что-то бездумно теребят – то краешек полотенца пляжного, то салфетку обеденную. Грубо говоря, не совсем развитая барышня, да и только. Мне надоели вечно сочувствующие взгляды в мою сторону, поэтому я приняла решение – все свои раздумья на тему этих странных убийств записывать в блокнот. Ведь пишущая девушка с карандашом и блокнотом выглядит значительно адекватнее, чем та, что я описала чуть выше. К моменту выезда из отеля, мой блокнот был уже изрядно исписан, карандаш погрызен, а цепочка преступлений становилась все более ровной, последовательной и, соответственно, понятной.
Каждый вечер я с нетерпением охотничьей собаки ждала Серегу, чтобы поделиться с ним своими выводами на основе раздумий. Но, как бы ни было печально, обмена информацией так и не произошло. То мне было его искренне жаль, так приходил он с работы изрядно потрепанным и грустным. Умывался, иногда ел, а иногда и нет. Окунался в теплое море и падал спать на кровать в белые хрустящие своей чистотой простыни. При этом песок с подошв его ног ссыпался в постель и еще долго не давал мне покоя. Иногда Серега приезжал настолько злым, что только вторая или даже третья порция хорошего виски приводила его нервную систему в покое. Тогда он падал в шезлонг, притягивал меня к себе, усадив на свои крепкие ноги мою мягкую пятую точку, обнимал меня крепко и нежно, и мы долго молча смотрели на морскую гладь. Ну, и как тут заговорить про мои выводы, мысли и домыслы интуитивные об убийствах? В итоге, не солоно хлебавши, или наоборот – нахлебавшись соли до краев, я сидела в аэропорту на чемоданах.