То же можно сказать и о втором ядерном центре-«дублёре» на Урале — ВНИИ технической физики («Челябинск-70», «Снежинск»).
С одной стороны, этому способствовала, конечно, массовая высокая ответственность, но, с другой стороны, непринуждённость атмосферы шла и «сверху».
Вот реальная иллюстрация…
Один из ветеранов ВНИИЭФ, бывший директор завода № 2 Сергей Михайлович Бабадей как-то вспоминал, как он в 60-е годы, проходя мимо кабинета заместителя научно-конструкторского сектора зарядного КБ-1 Анатолия Васильевича Сырунина, услышал ритмичные хлопки и женское пение.
Бабадей не утерпел и заглянул за дверь. Там, в кругу десятка женщин из копировального бюро, отплясывал с платочком в руках сам Сырунин — человек вообще-то нелегкомысленный.
Оказалось, что неделей раньше в КБ наметился аврал, срывались ужесточённые сроки, и «копировке» пришлось работать в бешеном темпе, а Сырунин, подначивая женщин, сказал, что они срок сорвут. И те предложили спор «на американку», то есть проигравший выполняет любое желание выигравшего.
Проиграл начальник. И его подчинённые — даже не учёные, не инженеры, а рядовые копировщицы, заставили начальника плясать.
А он от слова не отказался.
Свой рассказ Бабадей заключил так: «Вот как мы раньше работали. Надо было для дела — и «Барыню» могли сплясать».
Ещё один «атомный» пример — из книги недавно скончавшегося физика-теоретика Владислава Николаевича Мохова, лауреата Ленинской премии, работавшего в Саровском ядерном оружейном центре с 1955 года. Человек нестандартный, он мог высказать не только интересные физические, но и социальные идеи. Вот что он вспоминает о своих первых годах работы в Сарове:
«Большое значение имела созданная… свободная обстановка труда и общения, которая совершенно сознательно поддерживалась руководством ВНИИЭФ…»
Но откуда шла эта раскованность отношений ниже- и вышестоящих в атомной отрасли? Не из эпохи ли Берии?
«А при чём здесь Берия?» — может спросить читатель.
Ну, во-первых, в то время всё руководство ВНИИЭФ было, так сказать, родом именно из «эпохи Берии». А порядки в «приходе» определяет, как известно, «поп».
Во-вторых же, продолжу цитирование В. Н Мохова:
«В нашем коллективе сложилась необыкновенная… свобода обсуждений и обмена мнениями… По-видимому, куратор работ по созданию ядерного оружия Л. П. Берия считал это допустимым и необходимым для создания творческой атмосферы. Мы могли часами обсуждать не только научно-технические проблемы, но и философские вопросы, связанные с ядерным оружием, включая чисто политические аспекты…»
Как видим, крупный советский физик-оружейник прямо указывает на личность Берии как на источник творческой атмосферы в советской научной среде! Выходит, именно от Берии шла деловая, но — взаимно доброжелательная, атмосфера в отношениях между дельными работниками, между людьми дела, честно делающими это общее, одно на всех, дело?
Ведь на флоте юный лейтенант обращается в кают-компании к адмиралу не по званию, а по имени-отчеству не потому, что лейтенант развязен, а потому, что такой порядок заведён на флоте адмиралами.
Вот и Андрей Сахаров, сам не понимая того, что засвидетельствовал, в своих воспоминаниях о встрече с Берией облил Берию грязью, но разговор с Берией передал явно точно. А из него следовало, что Сахаров абсолютно не был внутренне зажат во время беседы с ним Лаврентия Павловича, и такой ход беседы мог задать только сам Берия.
А то, что член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель Председателя Совета Министров СССР, председатель Специального комитета, Маршал Советского Союза нашёл время встретиться с недавним сержантом, первокурсником физфака МГУ Олегом Лаврентьевым? Чем это объяснить, как не неподдельным, нечиновным интересом Берии к молодой талантливой научной смене?
Ведь это тоже — стиль.
Французы говорят: «Человек — это стиль». А у Лаврентия Берии был интеллектуально и человечески вполне состоятельный стиль. Я уже упоминал в этой книге о недавно скончавшемся ракетчике Чертоке, авторе объёмных мемуаров «Люди и ракеты». В этих мемуарах Черток нередко кусает советский строй и его создателей, в том числе и Берию, зато подлизывает нынешний антисоветский строй. Но даже Черток писал, что у ракетчиков в первые годы работы администрирование стараниями аппарата ЦК было весьма развито, и ракетчики завидовали атомщикам, где Берия всю полноту инициативы оставлял за начальником ПГУ Ванниковым и его заместителем Завенягиным.