“Мама дорогая, во что я опять встряла?!”
- Нет ничего более отвратительного чем существо, готовое уничтожить свое сердце лишь для того, чтобы взять взамен первое попавшееся, - голос у зелено-золотой женщины оказался звенящий, мелодичный, но почему-то невыносимый для ушей. - Разве не так?
- Не знаю, - на всякий случай отперлась упыриха, - я знаю одно: у меня дома фанфик не дописан, а вы меня сюда притащили! Короче, либо убивайте, мне того, не привыкать уже, либо отпускайте обратно, а то вдохновение прет прям сил нет.
- Скажи своему дяде, что я принимаю его условия, маленькая чародейка. И скажи Хейдану, что хотя я и не держу на него зла, наша встреча не состоится - в ней давно нет смысла, ибо он все же научил меня тому, чему хотел научить. Поблагодари его.
Если бы покойники могли падать в обмороки, то Лерка непременно бы это сделала. И треснулась бы лбом о потрескавшийся ламинат, потому что песок, солнце и странное существо уже растаяли.
========== 14 ==========
- Идиот!
- Я знаю, - с готовностью подтвердил Гарри, шаря на подоконнике в поисках зажигалки. Подоконник был завален старыми выпусками журнала “Эксгибиционист”, распечатками фанфиков с отпечатками некогда поставленных на них кружек, ручками, карандашами и листами календаря с невнятными заметками, оттого раскопки обещали быть долгими. Кроме того все это безобразие венчал распушившийся здоровенными колючками кактус, внушавший определенные опасения.
Поттер и Аменемхет сидели за столом на родной Пенделевской кухне и решали животрепещущий вопрос: “где лежит предел идиотизма и что будет, если выйти за него”. Мумия считала, что пределом идиотизма является сотрудничество с голосами в голове, от которых оная голова болит и гудит как универ накануне экзамена, живому же это было “ачотакова”.
- Ну гляди, - убеждал Игорь, - я за это лето на Лысой Горе побывал, в магической Англии побывал, видел, всякую нежить - тебя вот сейчас вижу и за час ни одного кирпича не отложил. Курящего асфальт Глюколова, наркоманские лимонные дольки, Дамблдора, Волдеморта… Разве что рептилоидов не видел. А может, и их видел, не распознал только. Да я сам, блин, магуй Гарри Поттер! Че мне этот голос, удивили, етить, астралопитека мухомором. Вот по чесноку, почему ты против, чтоб мы с ним чутка посотрудничали? Бережешь древние знания от молодежи, жаба давит?
- Берегу молодежь от них. - Жрец задумчиво взглянул на окно, в которое полчаса назад спрыгнула упыриха, прикрывшаяся от прохожих невидимостью. Заклинание ей дали хорошее, качественное и знакомой работы. - Мэйлинь, уж можешь поверить, не добрая фея, которая поможет не потребовав взамен чего-то значительного. А даже если договоритесь и поможет, то сделает это так, что хрен поймешь, куда бежать, куда деваться… К тому же, быть мертвым не так уж плохо, отвечаю.
- Я б даже не спорил, только то, что недавно в форточку сигануло, вообще не Лерка. Я ж ее знаю, чай всю жизнь в одной квартире жопами сталкиваемся и друг дружку от компа отпихиваем. Чужое оно, товарищ Аменемхет. И злобное шо песец, смотрит так, как будто щас голову отгрызет. Вот как так: ты нормальный, хоть и три тысячи с хвостиком лет, как откинулся, а она совсем недавно и такое?
Мумия откинулась на спинку стула и скрестила на груди сухие руки.
- Если магический фон нестабилен, проклятые археологи разбудили или по еще какой причине сам поднимешься - остаешься тем, кто ты есть. Такой покойник не станет беспрекословно подчиняться, поэтому некроманты изменяют их разум, чтоб за хозяина хоть в огонь, хоть в воду, если понадобится. Хорошо, что у нас этих засранцев не осталось, даже этот из чужого мира забрел.
Игорь наконец нашел зажигалку и закурил. Жаль, что выпить нечего, а магазины уже закрыты. Початую бутылку винища он выдул после того, как услышал звенящий голос, предложивший помощь в обмен на то, что Избранный победит сбежавшего из тюрьмы Гриндевальда… Самым идиотским способом, который только сможет придумать. На вопрос “зачем” голос ответил вычурно и туманно, но пошевелив извилинами можно было сделать вывод, что у пресловутой Мэйлинь нет никакой цели кроме развлечения. Перечница старая, печенка собачья! Думай теперь… Племяшкино шипперство не в счет - у нее мозги совсем скособочились, съест еще по пути к злодею.
Одно было ясно совершенно точно: помочь Мэйлинь могла. После знакомства голоса и мозговых слизней Игоря сгнившее алоэ на подоконнике ожило и зазеленело, а дохлые тараканы под столом бодро разбежались.
Пендель не любил терять близких и смотреть, как они превращаются в злобно-шизанутую НЕХ решительно отказывался. Ниче-ниче, еще бухнем вместе, сушеными мухоморами зажуем и пойдем со стройки кирпичи пиздить! Надо только чутка поработать.
Вот только как? Волдеморта Поттер победил наглостью и элементом неожиданности, вряд ли сработает и с Грюней. Снаряд в одну яму два раза не падает…
“Найди силу в том, в чем ее нет”, - шепнул голос.
- А нельзя ли попро… Понял! - выкрикнул Игорь и радостно забегал по кухне. - Я все-все понял!
Жрец молча спрятал лицо в ладонь. Пенделя это не смутило и нарезание кругов продолжилось.
- Что у меня получается лучше всего? - торопливо рассуждал волшебник, обращаясь скорее к себе, чем к мумии или чужому голосу, - просирать все, что может принести хоть какую-то выгоду! Я внедрюсь в ряды помощников Гриндевальда и просру все его замыслы, в чем мне сто пудов помогут родные лень, привычка лежать на диване вместо работы и кривые руки.
Игорь наконец прекратил метаться и помчался за еще не распакованным рюкзаком и кочергой, по пути громко убеждая товарища Аменемхета помочь с перемещением обратно в Англию. А он уж там разберется, где искать Гриндевальда… Как-нибудь. И нечего обзываться идиотом, это давно известно без всяких мумий…
Разбросанные по столу бумаги исписанные тупым карандашом, шариковая ручка с впечатляющими отпечатками упыриных зубов и ботинок, почему-то привязанный шнурками к люстре. Несмотря на то, что ведьма стояла рядом с упомянутым столом и задумчиво рассматривала болтающийся под потолком ботинок, ее личное пространство казалось пустым и заброшенным.
Просирание всего, что можно (а иногда и того, что нельзя) просрать было отличительной чертой Пенделей. Однако окончательно утратить свою личность и стать кем-то другим оказалось неожиданно приятно. Кем-то пустым и потому спокойным, не дергающимся от шагов за дверью как проткнутая булавкой муха. Свет зелено-золотой женщины растревожил упыриху, заставил вспомнить времена, когда все было если не хорошо, то хотя бы не плохо, а разнообразные метания казались чем-то естественным. Вспомнились квартира, родная клавиатура, кружка со свесившейся из нее этикеткой от чайного пакетика… Все они имели значение, которое напоминало о прошлом и причиняло боль.
Теперь муха была более чем мертва и имела только одну цель: исполнять волю того, кто заставлял ее шевелить лапками. Булавка же больше не причиняла неудобств. Вещи и воспоминания утратили значение а далекие родственники стали назойливыми посторонними, лезущими под поезд и удивляющимися, отчего же их распополамило.
Не помнить было славно.
Если керакера-онна захочет поговорить, существо с ней поговорит, ибо велено. Не за себя поговорит. За хозяина. Существу ей сказать нечего да и слушать тоже неохота: звон голоса Мэйлинь, сперва показавшийся странно обнадеживающим, стал бессмысленным и бесполезным.
“Нет ничего более отвратительного чем существо, готовое уничтожить свое сердце лишь для того, чтобы взять взамен первое попавшееся”.