Теперь Молотову предстояло занятие не менее скучное — препираться с японцем насчет многострадальной рыболовной конвенции: квоты, иены, проценты, курс Госбанка и арендные платежи… Говорили и о «неплательщике» Мацуо…
— Я знаю господина Мацуо лично, — пожимал плечами Татекава, — и он не такой человек, чтобы заниматься неуплатой взятых сумм… Думаю, сам Мацуо ни при чём — сейчас главой фирмы стал Каваминами, он, похоже, и задерживает аванс…
— Советская сторона имеет дело с фирмой Мацуо Докьярд и судит о положении дел по фактам, — сухо ответствовал Молотов.
На том Татекава откланялся. И «японская» часть дипломатического 1940 года заканчивалась не в лучшем духе для обеих держав… Однако новый, 41-й год мог принести вполне положительные перемены.
Однако не только большими делами во внешнем мире жила социалистическая Россия… Хватало забот и помельче, но — забот приятных… В декабре 1940 года нарком внешней торговли Анастас Микоян и Ян Орсага — уполномоченный Президента Словакии — подписали в Москве Договор о торговле и судоходстве между СССР и Словацкой республикой. Тогда же, в декабре, из Софии пришла шифровка советского полпреда в Болгарии о предложениях болгарского правительства по товарообороту с СССР на 1941 год. Болгарский лев весил чуть больше одной сотой грамма золота, и в долларах весь взаимный оборот составлял примерно 19 миллионов. Но это был мирный обмен в мирных целях.
И это было подороже золота.
А в феврале 1941 года Советская Россия заключила торговое соглашение с Швейцарской Конфедерацией. Горная республика должна была поставить нам станки, электрооборудование, турбины, генераторы, электромоторы, паровые котлы, гидравлические прессы, точные приборы в обмен на зерно, лесоматериалы, нефтепродукты, хлопок, марганцевую и хромовую руду…
Где-то гремели бои, рушились под бомбами дома и гибли их жители, где-то кто-то замышлял новые войны во имя новых барышей, а жизнь брала своё… И планета, и люди на ней хотели жить — творя, создавая, строя и наслаждаясь плодами своего труда, именуемыми на официальном языке договоров «произведениями почвы и промышленности, происходящими из территории Высоких Договаривающихся Сторон».
* * *9 ЯНВАРЯ 1941 года в Бергхофе фюрер проводил совещание с главкомом сухопутных войск Браухичем. Присутствовали начальник штаба Верховного командования вооруженных сил Кейтель, начальник штаба оперативного руководства ОКБ Варлимонт и недавно назначенные 1-й обер-квартирмейстер Генерального штаба сухопутных войск пятидесятилетний Фридрих Паулюс и начальник оперативного отдела пятидесятитрехлетний полковник Адольф Хойзингер. Шеф двух последних — Гальдер — находился до 15 января в отпуске, и его на совещании представлял Паулюс.
От люфтваффе был начальник Генерального штаба ВВС Ганс Ешоннек. От флота — начальник Главного военно-морского штаба главного командования военно-морских сил Отто Шнивинд.
Совещание началось в 12 часов 15 минут.
— Господа! — обратился к генералам фюрер. — Нам сегодня предстоит обсудить широкий круг вопросов. Начнём с операции «Марита»…
«Марита» — это поддержка дуче в Греции… Браухич, поднявшись с места, сообщил, что для успеха в Греции войска, выделенные по этому плану, не смогут принять участия в планируемой Восточной операции. К тому же планируется ввод войск в Болгарию.
— Если мы войдём ещё и в Болгарию, то могут вмешаться русские, — задумчиво сказал Гитлер. — Но, думаю, вскоре можно будет использовать соединения, предназначенные для прикрытия со стороны Турции.
Фюрер имел в виду переговоры с турками, которые менее чем через полгода завершились подписанием германо-турецкого договора.
— Итак, операцию «Марита» мы проводим, господа, — резюмировал он в конце обсуждения. — А «Феликс»?
План «Феликс» предполагал захват Гибралтара и десанты на испанские Канарские острова и португальские Острова Зелёного Мыса… В той ситуации, в какой Гемания оказывалась, такие действия были бы решительно авантюрой, тем более что фюрер уже понял — вопрос об использовании Испании как союзника пока отпал. И он полностью отменил план «Феликс», объявив затем перерыв.