Прежде чем меня впустить, она спросила по домофону, кто это.
– Привет, Карлотта, – сказала я входя. Получилось как-то чересчур бодро. – Дело в том, что мне нужно еще раз осмотреть комнату Хайди.
Карлотта, по-видимому, не усмотрела в моей просьбе ничего подозрительного.
– Заходите. Я буду в библиотеке, мне нужно там пропылесосить.
Проходя за Карлоттой через гостиную и спускаясь по лестнице, я заметила, что все окна закрыты. Видно, здесь, на Девяносто первой улице, предпочли задраить люки и положиться на кондиционер, не рассчитывая на прохладу весеннего ветерка.
Мы дошли до библиотеки, Карлотта наклонилась, чтобы поднять шланг компактного красного пылесоса «Электролюкс», стоявшего посреди комнаты. По-видимому, она собиралась предоставить меня самой себе. Пока она не успела включить пылесос, я спросила:
– Карлотта, Кэт говорила, что вы каждую неделю убирали комнату Хайди. Можно вас кое о чем спросить?
Карлотта выпрямилась со шлангом в руке и быстро сказала:
– Полицейский спрашивал, не видела ли я в ее комнате наркотики. Я ему сказала, что не видела.
– Нет-нет, я хочу спросить не об этом. Прежде всего меня интересует, по каким дням вы убирали ее комнату.
– По пятницам, каждую пятницу.
– Отлично. Скажите, в пятницу накануне смерти Хайди вы, случайно, не заметили в ее комнате какого-нибудь магазинного пакета? Возможно, он лежал в корзине с мусором. В этом пакете кто-нибудь мог ей что-нибудь занести.
Карлотта отрицательно покачала головой.
– Это необязательно должна была быть бумажная магазинная сумка, это мог быть пластиковый пакет или даже большой конверт.
Карлотта посмотрела на меня со странным выражением лица и ничего не сказала. Потом она повернулась, подошла к книжному шкафу и открыла одну из многочисленных застекленных дверок. Я решила, что она, сказав все, что хотела, вернулась к работе, но Карлотта достала с полки шкафа большой конверт из коричневой бумаги, повернулась и протянула его мне. Это был конверт с защитной вкладкой, в каких пересылают экспресс-почтой хрупкие предметы. Я была поражена.
– Это что же, было среди мусора Хайди?
Именно за этим я сюда пришла, я надеялась, что смогу это найти, но теперь, когда я держала в руке то, что искала, я не могла в это поверить.
– Да, он мне понравился, и я решила его оставить на всякий случай.
– Полиция о нем знает?
Карлотта вдруг заметно занервничала.
– Нет, про пятницу они меня не спрашивали.
Я постаралась ее успокоить.
– Все в порядке, Карлотта, вы ничего плохого не сделали.
Конверт я, конечно, взяла, но я знала, что не годится оставлять на нем отпечатки пальцев. Поэтому я положила его на старинный столик орехового дерева и вытащила из держателя, имитирующего черепаховый, две бумажные салфетки. Потом я снова взяла конверт, на этот раз через салфетки.
На нем не было никаких надписей, но в нем явно что-то приносили, потому что скобки, проходившие по краю вдоль длинной стороны, были погнуты. Тот, кто открывал конверт, а это, вероятнее всего, была Хайди, проигнорировал ушко расположенной на боку «молнии», за которое его полагается открывать. Я сжала конверт с боков и заглянула внутрь. Ничего. Тогда я перевернула его над столом и несколько paз постучала по нему. На стол из пакета выпало что-то очень маленькое. Приглядевшись, я увидела на столе маленький белый лепесток искусственного цветка из шелка. При виде его у меня чуть не перехватило дыхание. Я была почти уверена, что этот лепесток оторвался от искусственного цветка, украшавшего золотую коробку «Годивы».
– Спасибо, Карлотта, – сказала я как можно непринужденнее.
Действуя при помощи салфетки, я убрала лепесток обратно в конверт. Я пыталась вспомнить, что говорила Кэт. «Кажется, цветок был бледно-розовый», – сказала она. Но в полумраке коридора белый вполне может показаться бледно-розовым.
– Давайте положим этот конверт обратно в шкаф, – сказала я Карлотте. – Не исключено, что полицейские захотят на него взглянуть. Не доставайте его пока, хорошо? И никому о нем не рассказывайте. Я объясню Кэт, где он лежит.
Я сама открыла шкаф и положила конверт туда, откуда Карлотта его достала. Она наблюдала за моими действиями безо всяких эмоций.
Я уже обнаружила то, за чем приходила, но коль скоро я здесь оказалась, имело смысл еще раз осмотреть комнату Хайди. Вдруг что-нибудь наведет меня на совершенно новую мысль?
– Карлотта, вы можете заниматься своим делом, не буду вам мешать, – сказала я. – Я только на минутку загляну в комнату Хайди, хорошо? Кэт просила ей помочь, – добавила я для пущей убедительности, хотя, возможно, это было уже лишним.
Я открыла дверь, замаскированную под секцию книжного шкафа, и вошла в квартиру няни. Включая свет в коридоре, я услышала за спиной рев пылесоса. Чтобы шум не мешал мне сосредоточиться, довольно плотно прикрыла дверь. Прежде всего я обратила внимание на то, что ужасный запах наконец выветрился. Затем я отметила, что кто-то очень неплохо здесь потрудился – вероятнее всего, это была Карлотта. По комнате было расставлено в общей сложности около десятка новых коробок. Четыре, которые стояли у комода, и две у книжного шкафа были уже заполнены вещами Хайди, остальные были еще пустыми, стояли в центре комнаты, раскинув в стороны клапаны, и дожидались своей очереди.
Я поочередно заглянула в каждую из заполненных коробок. В них лежали вещи, которые я уже видела раньше в шкафу и комоде. Одежда была свернута очень аккуратно, как будто хозяйка вскоре собиралась ее надевать: так складывает вещи девушка, переезжая в студенческое общежитие. На одной из коробок лежали два герметично закрывающихся пакета с бижутерией Хайди, но браслета и сережек от Тиффани я нигде не обнаружила. Вероятнее всего, после того, как я рассказала о них Кэт, она спустилась в квартиру и забрала их. Я решила, что нужно будет это выяснить.
Две коробки, стоящие возле книжного шкафа, содержали скромную коллекцию принадлежавших Хайди книг, компакт-дисков и всякую мелочь. Я быстро просмотрела обе коробки и не нашла ничего, чего бы не видела раньше. Гудение пылесоса за дверью библиотеки прекратилось.
Из содержимого книжного шкафа не были упакованы только две фотографии Хайди. Они лежали поверх нескольких сложенных газет, по-видимому, их собирались завернуть. Я взяла сувенирную фотографию с круизного парома и посмотрела на нее повнимательнее. И вдруг поняла, что вторая девушка на снимке – это Дженис, хотя тогда она была не блондинкой, а брюнеткой и весила фунтов на пятнадцать меньше нынешней Дженис. Я сделала и еще одно открытие, которое меня поразило. На Хайди был длинный бирюзовый плащ. Почему-то в прошлый раз я не обратила на него внимания. Плащ запросто мог быть тем самым, который я видела на вешалке в студии Джеффа.
Я подошла к маленькому столику, стоявшему в простенке между окон. Из этой части комнаты пока еще ничего не упаковали. Под столиком я заметила корзину для бумаг, в которой Карлотта, видимо, и нашла конверт. Я села за столик и попыталась представить себе, как развивались события. Теперь я знала правду, неясными оставались только детали.
– Что ты здесь делаешь?
Я вздрогнула так сильно, что чуть не откусила собственный язык. Скрипя по полу ножками стула, я неуклюже повернулась на голос, раздавшийся из дальней от меня части комнаты. Какую-то долю секунды я не могла понять, кому он принадлежит, но потом увидела Джеффа. Его длинные волосы были мокрыми и прилизанными после душа, он стоял босиком, по пояс голый, в одних джинсах без ремня – в этаком фермерском стиле. Но если его наряд и предполагал некую расслабленность, то выражение лица было каким угодно, только не расслабленным. Если говорить совсем точно, то Джефф выглядел по-настоящему разозленным.