Вокруг великого мастера сгруппировался кружок одаренных учеников: Бронзарт, Бюлов, Бренделъ, Дженес, Елиндворт, Таузиг, Ингеборг Штарк, Агнеса Клиндворт и другие – распространявших его учение по всему свету. Лист не брал с них платы за учение, он дарил им свои знания.
В Веймаре Лист создал наиболее значительные литературные труды, сгруппированные впоследствии под заголовками: «Драматургические листки», «Из анналов прогресса», «Музыкально-литературные обозрения», а также книгу о цыганах.
Но вся эта его разносторонняя деятельность не идет в сравнение с его деятельностью как композитора. Вагнер с полным правом писал:
«Когда я оглядываюсь на твою деятельность за последние годы, ты кажешься мне сверхчеловеком!»
Его симфонические произведения являются творениями поэта, который для выражения своих идей пользуется не словами, а звуками.
Хотя его деятельность нередко омрачалась неудачами, все же ему удалось «заставить камень катиться», и когда он покинул Веймар, ничто уже не могло остановить потока прогрессивных идей и устремлений.
Рим (1861–1869)
20 октября. Лист прибыл в Рим, где его ждала княгиня Каролина. Радость встречи после полутора лет разлуки была омрачена неприятностью: в заметке в одной из газет сообщалось о целях поездки Листа. Последствия этой необъяснимой нескромности не заставили себя долго ждать. Еще в тот же день трое родственников княгини просили в Ватикане частной аудиенции у папы.
21 октября. В церкви Сан Карло ал Корзо празднично украшен алтарь. Бракосочетание намечалось на следующее утро, в день пятидесятилетия Листа.
Но в 11 часов вечера к княгине явился посланец от священника церкви, где должен был состояться обряд, с известием, что по велению святейшего отца венчание должно быть отложено.
Выяснилось: родственники княгини отрицали, что ее брак был заключен против ее воли, и утверждали, что вступив во второй брак, княгиня совершит клятвопреступление.
Папа оказался в щекотливом положении. Попросту игнорировать свидетельские показания родных он не мог, поэтому он распорядился устроить новую проверку всех обстоятельств, связанных с этим делом, и потребовал документы княгини для повторного рассмотрения.
После стольких принесших лишь разочарование попыток княгиня пришла к убеждению, что и новое разбирательство не будет в ее пользу; поэтому она оставила свои документы при себе и прекратила дело.
Надежда на совместную, семейную жизнь с Листом рухнула. Возвращение в Веймар было невозможно, и они решили остаться пока в Риме. Княгиня жила на улице дель Бабуино, а Лист снял комнату на улице Феличе.
«Я все же сохранил некоторую роскошь, – писал Лист Готшлагу, – а именно – моего маленького слугу, да и то только ради экономии времени. Но я совсем не намерен когда-нибудь стать богаче, хотя иногда мне и больно, что я не могу помогать другим».
Княгиня Каролина стала жить полностью замкнутой жизнью; она решила никогда больше не покидать Вечный город. Ее религиозные чувства нашли в Риме обильную пищу. Под влиянием все возрастающего интереса к церкви, она решила серьезно заняться изучением теологии.
Лист ежедневно навещал княгиню. Вскоре и в Риме, как и везде, где он только бывал, у него завязались многочисленные связи с высшими кругами общества. Он общался с князьями, кардиналами, дипломатами, художниками и учеными. Но больше всего он любил узкий кружок людей искусства, который собирался вокруг него в кафе Греко.
Медленно тянулось время от зимы до весны, и постепенно он обретал спокойствие и силы для работы.
3 июля. У дочери Листа Бландины в Сант-Тропеце родился сын Даниелъ Эмиль. Молодая мать чувствовала себя, по всей видимости, хорошо. Лист был очень рад рождению внука.
Конец июля. Лист закончил ораторию «Легенда о святой Елизавете». Он занимался этой темой с 1858 года по предложению герцога Карла Александра, который решил восстановить Вартбург. Текст по фрескам Морица Швинда в Вартбурге написал для Листа Отто Ро-кетт. Лист приступил к работе над этим произведением еще в Веймаре, но вскоре оставил ее. Однако эта тема, во многом связанная с Венгрией и Тюрингией, была столь близка его сердцу, что в Риме он вновь взялся за ее разработку и вскоре закончил ее.
11 сентября. В Сант-Тропеце неожиданно умирает дочь Листа, Бландина. Ее смерть была тяжелым ударом для композитора. Лишь с большим трудом перенес он потерю своего второго ребенка.
Как часто раньше, так и теперь, он пытается музыкой развеять боль души. Он создает ораторию «Солнечный гимн св. Франциска Ассизского».
1 ноября. Дружеские связи Листа с Веймарским двором продолжаются как и прежде. Лист сообщает герцогу Карлу Александру:
«Легенда о святой Елизавете закончена… Кроме того, я еще кое-что сочинил, что связано с музыкой подобного рода. Одна из этих вещей названа мною „Видение в Сикстинской капелле". В основе ее стоят две великие фигуры – Аллегри и Моцарт. Я не только приблизил, но и как бы связал их друг с другом. Бедствие и страхи людей выливаются в жалобный плач „Miserere", бесконечное милосердие и отзывчивость бога звучат в ответ в „Ave verum corpus"».
8 ноября. Лист пишет о своих планах Бренделю:
«Я твердо решил длительное время, не отрываясь, спокойно и последовательно, продолжать здесь свою работу. Выполнив в Германии, насколько только позволили мне возможности, поставленную перед собой задачу в отношении симфонической музыки, я хочу теперь выполнить таковую и в отношении оратории (а также некоторых других, связанных с нею областей музыки). „Легенда о святой Елизавете", которую я полностью закончил вот уже несколько месяцев тому назад, не должна оставаться в одиночестве, и я должен позаботиться о том, чтобы окружить ее соответствующим обществом!»
20 марта. Козима Бюлова родила вторую дочь – Бландину Елизавету. Лист был сердечно благодарен своей дочери, назвавшей в память о его детях первого ребенка – Даниелой и теперь второго – Бландиной.
Июнь. По приглашению патера Тей-нерса Лист поселился в монастыре Мадонна дель Розарио в местечке Монте Марио под Римом, где ему были отведены отдельные покои. Жизнь в этом тихом доме была Листу очень по душе. Здесь он нашел нужный покой для работы, а при желании мог быстро съездить в город. Это послужило еще одной причиной для длительной задержки в Риме.
11 июля. В Монте Марио Лист был удостоен исключительной чести: в сопровождении кардиналов Мероде и Го-генлоэ его посетил папа Пий IX.
Лист сыграл им свою только что законченную легенду «Проповедь св. Франциска Ассизского птицам», написанную под впечатлением щебетанья ласточек, гнездившихся на Монте Марио. Затем он беседовал с папой относительно реформы церковной музыки.
Несколько дней спустя папа дал Листу частную аудиенцию, во время которой подарил ему в знак памяти великолепную камею.
10 сентября. Затянувшееся пребывание Листа в Риме, вдали от музыкальной жизни общества первое время все принимали за каприз. Однако когда выяснилось, что он не намерен вернуться в Веймар, со всех сторон ему посыпались приглашения на концерты и музыкальные вечера, однако Лист упорно отклонял их. Он писал своему другу Гилле:
«Пребывание в Риме для меня не случайность. Оно означает третий (и, вероятно, последний) этап моей жизни, часто омрачаемой неудачами, но всегда наполненной трудом и устремленной вперед, несмотря ни на какие удары».
«У меня сейчас достаточно времени, чтобы благополучно завершить многие затянувшиеся работы и решить свою собственную судьбу. Этому благоприятствуют мой теперешний замкнутый образ жизни, которая в дальнейшем станет еще более уединенной, и мое теперешнее жилище в монастыре, из которого не только открывается прекраснейший вид на весь Рим, Кампанью и горы, но и которое дает мне то, чего я жажду: удаленность от внешнего мира, покой и умиротворение».