\
<p>
Если бы можно в сердце поглубже...</p>
<p>
Если бы можно</p>
<p>
В сердце поглубже</p>
<p>
Вклеить портреты,</p>
<p>
И я на память оставлю</p>
<p>
Свои сигареты...</p>
<p>
Zемфира</p>
Я сидела на оградке у автобусной остановки и рыдала.
Истерика выворачивала все внутри, словно меня рвало слезами.
Но чем больше бесновался этот шторм, тем бесстрастнее одна-единственная мысль повторяла одно и то же.
Твоя лучшая подруга вышла замуж.
Твоя лучшая подруга вышла замуж и уехала за границу.
Твоя лучшая подруга вышла замуж, уехала за границу, а ты так завидуешь ей, что сидишь и плачешь прямо посреди улицы, где тебе могут увидеть знакомые.
Ты завидуешь своей лучшей подруге -- кто ты после этого?
И я набирала в легкие воздуха -- а ветер поднимал очередную волну слез, чтобы обрушить ее на мир вовне.
-- Эй, молодая!
Я подняла глаза и увидела рядом с собой приземистую цыганку в широченной пестрой юбке и огромной и неуклюжей теплой куртке.
-- Сигаретки не найдется?
Я автоматически достала из кармана пачку сигарет и протянула одну цыганке.
-- Спасибо, дорогая! А огоньку?
Я достала зажигалку. Цыганка затянулась, блаженно прищурилась и присела рядом со мной на оградку. Только когда она села, я поняла причину ее необъятности: в ней, очевидно, досиживал последние дни цыганенок.
Отлично: я дала сигарету беременной женщине.
Краем глаза я заметила, что какие-то люди на остановке остро и неодобрительно смотрят на меня: видимо, они ей отказали, и она нашла меня.
Вот такими поступками я насобирала себе судьбу, мрачно подумала я, но слезы уже не пошли.
Я посмотрела на цыганку.
-- Ты гадаешь?
Она спокойно ответила:
-- А чего гадать-то, родится -- узнаем.
Сигареты были не мои. Я не курю такую дешевку, противно. Сигареты Толика... его, чтоб его.
История вышла дурацкая. И начало дурацкое, и конец.
Познакомились случайно, на сквере. Подвалил, начал что-то втирать, мобильник попросил, типа позвонить кому-то, очень срочно. Как выяснилось потом: позвонил самому себе, на забытую дома "трубу". Это чтоб телефончик мой не просить, Толик же, сука, стеснительный у нас.
Начал названивать. Пару раз послала, потом разговорились что-то. Ну да, подловил, гад:
-- Чего ты злая такая? -- спрашивает.
-- А с чего это ты решил, что я злая? -- говорю. -- Чего я доброй должна быть? Тем более к тебе, я ведь тебя вообще знать не знаю.
-- А презумпция невиновности?
-- У меня презумпция виновности!
-- А чего так?
-- Гады одни кругом!
-- Да не ври!
-- Я в жизни не врала!
И пошло. Ходили на пиво пару раз, да. Думала, а чего -- схожу, начнет приставать -- поругаюсь, будет повод послать подальше. Но приставать не стал, так, поговорили, да и все.
Ну потом еще пару раз. Ну и понеслось... С одной стороны -- фиг бы с ним, нигде ничего не жмет, но так все же думают, что он мой парень. И это, блин, бесит. Ко мне вот так прилипает какое-то чмо -- и все сразу меня замуж выдают, а если я злюсь, так еще и глаза таращат типа "ты че?" Добрые люди, да.
Знаете, может, я чего-то не понимаю в жизни, но я не хочу, чтоб все думали, что мой парень -- этот придурок со сломанным и криво сросшимся носом, мутными глазами и привычкой ходить круглый год в одной и той же майке с Летовым. Да пофиг на это, но то, что он трижды (трижды!.. не то, что я...) бросал универ, несколько раз вылетал с работы за пьянку и моется, только когда уже лень чесаться, -- это уже полный пэ. Полный.
Не мой он парень. Не был моим и не будет.
Вчера зашел ко мне книжки отдать, был уже изрядно датый, попросился в туалет. Пустила, только у нас смыв не работал, я его предупредила. Так этот дебил решил помочь. Починить. Какого черта он вообще полез к нашим гнилым трубам-то? Хорошо еще, что нам, как душам, не слишком погрязшим во грехах, досталась вода, а не дерьмо. Но вода нам тоже была не нужна -- фонтаном из труб нам вообще ничего не было нужно. Да и соседям снизу тоже.
Но воде как-то пофиг, знай себе хлещет, как дурь из пьяного. Родилась я, мама с папой, не засунете обратно.