– «Ничуть, пока я не терплю от них». – Джеймс.
– «Не любишь ты меня». – Александр.
– «Твоих пороков». – Джеймс.
– «Глаз друга их никак бы не видал». – Александр.
– «А глаз льстеца не захотел бы видеть,
Хоть с вышиной предстань они с Олимп». – Джеймс.
– «Сюда, Антоний и Октавий юный,
Вы Кассию отмстите одному,
Устал жить Кассий»… Дальше? – Александр.
– «…ненавидим тем,
Кого он любит». – Гвендолин.
Александр громко:
– «…ненавидим тем,
Кого он любит: с ним враждует брат,
Кричит как на раба и все ошибки
Его списал…» Проклятье. Дальше?
Гвендолин нетерпеливо:
– «…и знает наизусть».
– Точно, прошу прощения…
Он вздохнул.
– «…и знает наизусть,
Мне ими в зубы тычет. – О, я душу
Рад выплакать глазами».
Александр упал на колени, протягивая воображаемый клинок – у нас еще не было реквизита – и разрывая ворот рубашки.
– «Вот кинжал мой», – проговорил он.
Александр сглотнул и продолжил:
– «А вот моя нагая грудь, в ней сердце
Дороже Плутусовых мин и злата».
Он замолчал.
– Нет, прошу прощения… хотя… да, злата. Так верно? Черт. Дальше?
Он посмотрел на суфлерскую будку, и, прежде чем Гвендолин успела подсказать ему текст, Ричард, свирепо хмурясь, вышел из-за левой кулисы в круг света на сцене.
– Я прошу прощения, – громко сказал он. – Мы всю ночь здесь проторчим, да? Очевидно, что они не помнят реплик.
Обрушившаяся тишина была подобна звуковому вакууму после взрыва. Я уставился на Джеймса, открыв рот, боясь пошевелиться. Он и Александр глазели на Ричарда так, будто тот сказал непристойность. Мередит молча смотрела на него с первого ряда, а Рен и Филиппа отчаянно вытянули шеи, словно пытались разглядеть на сцене что-то еще.
В конце концов я рискнул оглянуться: Гвендолин уже вскочила, но Фредерик тихонько сидел рядом, сложив руки на коленях и уставившись в пол.
– Ричард, ты перешел все границы, – резко заявила Гвендолин. – Передохни и не возвращайся, пока не остынешь.
Ричард мгновение стоял на месте, затем крутанулся на каблуках и, не сказав ни слова, удалился. Я сел и вжался в кресло. Гвендолин подошла к сцене и, уперев руки в бока, посмотрела на Джеймса и Александра.
– Вы двое также отдохните, просмотрите свои реплики и возвращайтесь, когда будете готовы к работе. На самом деле все могут взять перерыв. Ступайте. – Она подождала несколько секунд и, поскольку никто из нас не сдвинулся с места, хлопнула в ладоши, чтобы прогнать нас вон, точно мы были надоедливыми цыплятами.
Я встал и в ожидании Джеймса принялся неторопливо складывать вещи в сумку. Но он направился прямо к погрузочной площадке, и я бросился следом за ним. Александр уже был там, раскуривая косяк.
– А ну его!.. – пробормотал Александр. – Сукин сын. У него наполовину меньше строк, и он смеет прерывать нас на первой репетиции? Путь себе катится куда подальше. – Он сел, глубоко затянулся и передал косяк Джеймсу, тот быстро его курнул и отдал обратно.
– Ты прав, – сказал Джеймс, вздыхая, и с губ его поднялось облачко белого дыма. – Но и он прав.
Александр посмотрел на него с вызовом.
– Ну, тогда и ты бы пошел куда подальше.
Джеймс насупился, глядя на него из полумрака.
– Не дуйся. Мы должны были выучить свои реплики. Ричард просто сказал об этом вслух.
– Да, – подтвердил я, – но он повел себя как последний урод.
Уголок губ Джеймса дернулся в улыбке.
– Правда.
Дверь открылась, и к нам вышла Филиппа, обхватившая себя руками: здесь царила вечерняя прохлада.
– Эй! – окликнула она нас, переведя взгляд с меня на Джеймса, а потом и на Александра. – Вы в порядке?
Александр вновь глубоко затянулся и остался сидеть с открытым ртом, дым вился над его головой ленивым потоком.
– Это была долгая ночь, – сказал Джеймс ровным тоном.
– Да. Мередит только что настучала Ричарду по голове.
– За что? – спросил я.
– За то, что он конченый урод, – ответила она, как будто это было очевидно. – Она спит с ним, но это вовсе не означает, что она не видит, как он себя ведет.
– Как урод, – пробормотал Джеймс. – Или сукин сын.
– Откровенно говоря, я думаю, что Ричард может быть и тем и другим. – Филиппа.
– По крайней мере, на какое-то время секс ему не светит. – Я.
– Ага. Классно. Воздержание сделает его гораздо более отзывчивым. – Александр.