Уголок его рта дернулся, пальцы непроизвольно сжали ее плечо.
— Пропади они пропадом, — буркнул он, и снова был награжден ослепительной улыбкой Александры.
В эту минуту их и заметил отец. Майкл получил огромное удовольствие, увидев, как у старика отвисла челюсть. Правда, он тут же ее захлопнул, глубоко вздохнул и встал из-за стола. Взгляд его был устремлен на Майкла, серые, как у сына, глаза сияли. Он искренне был рад видеть сына.
— Как мило с твоей стороны, что ты привел гостью. Извините, мы знакомы? — обратился он к Александре.
Он разглядывал ее волосы, торчащие груди под оранжевым топом и даже глазом не моргнул. Вот это выдержка, с завистью подумал Майкл.
— Конечно, знакомы, — весело ответила Александра, протягивая ему руку. — Я Александра Дэвис, сестра Глории. На свадьбе я была блондинкой, — предусмотрительно добавила она, чтобы объяснить ему, почему он сразу не узнал ее.
— Ну конечно! Теперь я вас узнал. Да… несомненно, ваши синие волосы сбили меня с толку. Младшая сестра жены моего Генри, — представил он ее Кристиану Честеру и блондинке, которая, очевидно, и была Ребеккой Катберт.
Майкл улыбнулся и добавил:
— Младшая сестра Глории и моя жена.
К чести отца, ни один мускул не дрогнул на его лице, только легкая бледность выдала, каким потрясением стало для него открытие, что Майкл успел жениться за те несколько часов, отделявшие утренний разговор по телефону от их встречи в ресторане.
Гарольд Хейворд поцеловал Александру в щеку и подвел их с Майклом к Ребекке Катберт, которая оказалась в точности такой, какой описал ее отец, — великолепной изящной блондинкой в потрясающей упаковке. Ничего общего с той женщиной, на которой он женился час назад. Просто небо и земля. Майкл так никогда и не узнал, была ли Ребекка в курсе, что ей на этот вечер предназначалась роль его девушки.
Пожимая Александре руку, Гарольд высказал сожаление, что не присутствовал на их бракосочетании, а потом заказал бутылку шампанского.
— Надо отметить такое событие, — сказал он. По его глазам Майкл понял, что он, мягко выражаясь, не очень-то доволен этим событием. Кстати, вспомнил Майкл, именно шампанское привело их с Александрой к грехопадению два месяца назад, когда они снова встретились на семейном празднике у Глории и Генри. Шампанское тогда сорвало их с тормозов, выпустив на волю огненного демона желания, который таился в них со дня их первой встречи в Париже. Именно шампанское завело их тогда в номер мотеля.
— Я не знаю… — забормотал Майкл.
Но Александра весело поддержала Гарольда.
— День прошел в такой спешке. У нас даже не было времени отметить наше бракосочетание с друзьями.
Она обратила взгляд на Майкла, и он увидел в ее глазах вызов.
— Следовательно, мы должны сделать это сейчас, — твердо сказал Гарольд.
Он сдержанно улыбнулся сыну и, когда подоспел официант, который разлил шампанское по бокалам и поднес их сидящим за столом, чокнулся по очереди с Александрой и Майклом.
— За моего сына и его новобрачную. Пусть они живут вместе долго, долго, долго.
Ух, хорошо, что он остановился, подумал Майкл, еще одно «долго», и он придушил бы отца. А вот счастья он им не пожелал. Интересно, обратила на это внимание Александра или нет? Глаза ее смеялись, когда он чокался с ней.
— И счастливо, — произнесла она.
— Правильно! Правильно! — воскликнул Кристиан Честер.
— Мы желаем вам огромного счастья, — сказала Ребекка с предписанной этикетом вежливостью. — Не правда ли, Гарольд?
— Да, конечно, — поспешил сказать тот. — Вне всякого сомнения, мы желаем им счастья.
Когда все выпили, он снова разлил шампанское и обратился к сыну:
— Майкл, ты не хочешь поднять бокал за невесту?
Майкл поднял бокал, чокнулся с отцом, потом с женой.
— За Александру, — торжественно сказал он, — которая сделала меня счастливейшим из мужчин.
Вначале ему просто хотелось досадить отцу, но, пока он пил, до него вдруг дошло, что он сказал чистую правду. Именно тогда, два месяца назад, в непогожую ночь он впервые в жизни почувствовал себя в высшей степени счастливым благодаря ей. Она заставила его забыть обо всем на свете, о корпорации и договорах, о совещаниях и переговорах. Это она сделала его ненасытным в своей страсти. Она вернула ему способность смеяться от души и дурачиться, переживать приступы безумной нежности и безумного отчаяния. Впервые за много лет он ощутил всю полноту жизни. Такое не забывается. Поэтому он попросил ее стать его женой. Разумеется, такая страсть вечно длиться не может. А вне постели у них нет ничего общего… По крайней мере, у них была та прекрасная ночь, их звездный час.