К вечеру, когда становилось прохладнее, уходил далеко в поле, где охотился на мышей и кузнечиков. Иногда ему удавалось поймать молодого, еще неопытного птенца, или погоняться за зайцем.
Так он уходил из дому и возвращался вновь, пока в один прекрасный день не исчез…
Дядюшка Митуш часто вспоминал Рыжего. А однажды спросил:
— И куда только подевался наш Бродяга? Случаем, кто-нибудь видел Рыжего?
Отозвался Марин, слуга:
— Я его видел. Близ Сарнено третьего дня. Ехал с мельницы и заметил его. Он шел с пастухом позади стада.
— Что ж не забрал его?
— Да пастух-то не дает! Уперся — ни в какую. Не дам его, говорит, и все тут… Он мне овец стережет.
Аго икнул и громко засмеялся:
— Вот это да! Пастухом заделался! Брынзой овечьей захотелось полакомиться…
Дядюшка Митуш был занят с утра до вечера и ему было не до Рыжего. Но иногда он вспоминал о нем, и тогда все поглядывал в поле: не покажется ли откуда-нибудь пес — прихрамывая, на трех лапах, или же весело подпрыгивая на всех четырех. Но Рыжего все не было.
— Небось, убили нашего Рыжего, — печально качал головой Митуш. — Может, стянул где какой кусок… наверняка, убили.
Однако в одно прекрасное утро пес вернулся так же нежданно-негаданно, как и раньше. И все повторилось сначала: искренняя радость, обильная еда, умильные взгляды. Но прошло несколько дней — и вновь он стал задумываться, сторониться всех. К тому же, как и любое другое живое существо не мог отказаться от дурных привычек. Но, возвращаясь домой этаким мирным путником, где же, в сущности, он пропадал? На винограднике или в зарослях кукурузы? (Пес страшно любил спелый виноград и кукурузные початки восковой зрелости); сторож не раз стрелял в него дробью. Рыжий прокрадывался на поле, где работали крестьяне, хватал чью-нибудь торбу с хлебом и бросался наутек. А вслед ему летели проклятия. В селах он мог пробраться в чьей-то дом и здорово поразбойничать там.
Как-то раз прибежала испуганная Галунка — Васил в тот день уехал в город, — и, округлив от страха глаза, сказала, что на чердаке кто-то ходит. Трое батраков со всех ног бросились туда, не забыв прихватить с собой ружье. С задней стороны хозяйского дома была небольшая дверца, через которую можно было попасть на чердак. Самый храбрый из батраков, Марин, забрался туда и, пока собравшиеся ожидали, что он выведет оттуда какого-то разбойника, Марин выволок, как овцу, рыжего пса. Тот засунул голову в жестяную банку, где хранилось масло, и никак не мог вытащить ее. Пес вышел, важно покачивая жестянкой, как поповским клобуком, не видя, куда ступает. Все так и покатились со смеху, а Аго даже взвыл. Банку еле стащили с головы, и пес, отряхиваясь, поскорее отбежал в сторонку — подальше, чтобы ему не досталось, и лег. Все думали, что ему стыдно за содеянное, и что он постарается спрятаться, но пес повел себя как ни в чем не бывало, а потом и вовсе исчез.
Прошло много времени. Сколько? Никто не смог бы с точностью сказать. Много. Однажды пропали два вола — а это были лучшие волы Балан и Чивга, крупные, белые с огромными, как у оленя, рогами. Дядюшка Митуш приказал нескольким батракам отправляться на поиски волов. И сам тоже пошел искать. Обошел два-три соседних села, расспрашивая о волах, какие только собаки не облаяли его — и белые, и черные, и рыжие. Но ни разу Митуш не вспомнил о Рыжем. Словно такого пса и вовсе не существовало.
Усталый, отчаявшийся, он возвращался домой, не зная, нашлись ли волы, и неожиданно три огромных пса — один из них, виднелся в темноте светлым пятном, — набросились на него, вот-вот укусят. Особенно старался белесый.
— Стой! Кто идет! — послышался чей-то сердитый голос, и из темноты показались двое солдат. Блеснули штыки винтовок.
— Ты куда? Перебежчик? Разве не знаешь, что здесь граница?
— Какой перебежчик? Какая граница? Я волов своих ищу… Какая граница?
— Но-но, поговори еще! Шагай вперед, там разберемся. Кто такой?
— Да я же Митуш, Митуш… Неужто не признали меня? Я волов своих ищу, потерялись проклятые. Да Митуш я из хаджипетрова поместья…
Присмотревшись, солдаты узнали дядюшку Митуша, который, заблудившись в темноте, неожиданно оказался на границе. Его отвели на заставу, накормили. И вдруг дядюшка Митуш заметил рыжего пса, который заглядывал в дверь, ожидая, не дадут ли чего-то вкусненького.
— Да это же наш Рыжий, — воскликнул дядюшка Митуш. — Давно он у вас? Потому как это наш пес, из поместья.
— Как это ваш? Это наш пес!