– Вы не имеете права! Пустите меня! – брыкалась Лина, пытаясь отодрать от себя жирные клешни, торчащие из-под зеленых рукавов.
– Немедленно покиньте отделение, иначе я вызову полицию! Выведите эту сумасбродку! – приказал мужчина, подоспевшим на вызов, санитарам.
– Не нужно, доктор Гейтс. Пропустите её. – Вмешался усталый голос. – Это миссис Олсен.
Не переставая вырваться, Лина старалась разглядеть Эшли, но ничего не видела: кровь стучала в висках, пульсируя в теле, словно удары.
– Вы супруга мистера Олсена? – недоверчиво спросил доктор и покачал головой: – Все равно, я вас не пущу.
– Что? Да, как вы смеете? Это клиника или сумасшедший дом?! Кто здесь главный? – разъярилась Лина задыхаясь.
Она пихнула санитара локтем в ребро. Почувствовав свободные руки, инстинктивно потянулась к бородатому лицу, что неясно мельтешило перед глазами, но предплечье опалило огнем. Лина брыкнулась, пытаясь избавиться от боли и расцарапать ненавистную физиономию, высокомерно изрыгающую слова:
– Да, угомонитесь, вы! Вы хотите убить его, дура?
– Миссис Олсен, успокойтесь. – Маленькая ладонь легла на плечо. Но Лина моментально её стряхнула:
– Не прикасайся ко мне! – прошипела она, пытаясь разглядеть хоть одно лицо в мутном зеленом клубке. Белая плитка качалась. Стены плыли. Затошнило. Она наобум замахнулась и взвизгнула. Из глаз посыпались искры. Лина приложила ладонь к щеке, опаленной ожогом пощечины, и уставилась в бледное удлиненное пятно, читая по губам в рыжем ореоле бороды:
– Извините, миссис Олсен, у меня не было иного выхода. Поверьте, я понимаю ваше состояние, но, если вы хотите видеть мужа, вам нужно взять себя в руки. Умойтесь и приведите себя в порядок. А главное успокойтесь. В таком виде, о посещении не может быть и речи!
– Спасибо, доктор Гейтс. Мы вернемся позже.
На этот раз, Лина позволила Эшли взять ладонь, которая повисла плетью вдоль тела. Послушно, как ребёнок, потащилась в конец коридора, подчиняясь воле маленькой женщины. Эшли завела ее в туалет и без предисловий, нагнула голову над раковиной. Струя ледяной воды полилась за шиворот и в нос. Лина завизжала. Захлебываясь, упёрлась кулаками в скользкий умывальник, безуспешно пытаясь отстраниться. Наконец, хватка ослабла. Отскочив, Лина ударилась о металлическую сушилку для рук и бессильно припала к кафельной плитке. Вода струилась по рукам, стекала по джинсам на пол. Тело била крупная дрожь. Лина тяжело дышала, сдирая с лица мокрые волосы. Набрав бумажных полотенец, Эшли промокнула ей щёки, шею, лоб; помогла стянуть свитер. Скинув гранатового цвета пиджак, набросила Лине на плечи, помогла сунуть тряпичные руки в рукава и застегнула пуговицы.
– Пойдем, – она подтолкнула к выходу.
Лина переставляла чужие ноги, покорно плетясь за невысокой фигурой в дымчато-сером узком платье. Эшли указала на пластиковый стол у окна безлюдного кафетерия. Принесла из автомата кофе, и пододвинула бумажный стаканчик. Долгое время, они не поднимали глаз, молча глотая теплую жидкость. Уронив в ладони лицо, Лина прерывисто всхлипнула и разрыдалась:
– Ох, Эшли, как вы могли? Все знали! Даже вы! Почему? Ну почему, никто не сказал мне!
– Ян так хотел.
– О, ради Бога! Я думала, у него другая! Понимаете? Думала, он бросил меня! – Лина отняла пальцы от глаз. – Вы же ему друг… Вы должны понимать, что я могла помочь!
– Правда?
– Да! – со злостью крикнула Лина. – Я заставила бы Яна лечиться!
– Что помешало вам спросить его самого?
– Но… я же не знала, что он болен.
– Так ли это.
– Что вы имеете в виду? – Лина оттёрла кулаком слёзы.
– Вам виднее, дорогая.
– Вы, что, не слышите?! Говорю, же: я не знала!
– Перестаньте кричать. И не пытайтесь на меня переложить вину.
– Вину?
– Вы меня прекрасно понимаете. Увы, но вам придётся с этим жить. Так, что, начинайте привыкать прямо сейчас, дорогая.
– О, вы!.. Вы жестоки...
– А вы?
Расширив глаза, Лина невольно отшатнулась от красивого лица, которое перекосила злоба:
– Да, если бы вы любили Яна хоть немного, даже самую малость, вы бы видели, как он гаснет каждый день! Скажите, если я не права!
Лина ошеломленно молчала.
– Когда вы видели мужа?
– Я… не знаю. Не помню.
– Вы смеётесь?
– На Рождество... или позже...
– На Рождество. Вы говорите, что не видели мужа девять месяцев? – С трудом сглотнув, Лина до жжения в костяшках стиснула край стола. – Х-мм. Дальше говорить бессмысленно. Вы и сами понимаете, иначе не устроили бы этот концерт.
– Я этого не хотела, – прошептала Лина. – Ян, оставил меня. Уехал. Не отвечал на звонки. Мне было плохо. Я скучала... не знала, как сказать ему, как вернуть... Он мне был нужен, но его не было!