Как не быть архитектором: обложка романа Айн Рэнд «Источник», по которому в 1949 г. был снят фильм с Гэри Купером в главной роли
Многие считали, что прототипом Рорка послужил Фрэнк Ллойд Райт, и в словах и поведении Райта действительно наблюдались некоторые черты, свойственные Рорку. Когда в 1920-х годах в зале суда Райта попросили указать его профессию, он назвал себя величайшим архитектором в мире. Когда потом его упрекнули в нескромности, он заметил, что отвечал под присягой. Вместе с тем я стал понимать, что Райт был великим архитектором, чьи работы обладали истинной скромностью. Он заботился о жизни тех, для кого строил.
Летом после первого курса – я все еще работал на отца – мы с однокурсниками ходили на занятия архитектурным рисунком и провели три или четыре недели, делая зарисовки в городах и деревнях за пределами Монреаля. Поскольку архитектура была частью инженерного образования, мы также посещали занятия по геодезической съемке, где учились проводить измерения с помощью инструментов и составлять карту местности. Однажды летом я даже работал землемером. Изучение геодезии подчеркивало, насколько важен рельеф местности – скрытые уклоны, дренажная система, общий характер участка. Я также обнаружил, что, имея под рукой ручку или карандаш, я могу мысленно воспроизвести образ в трех измерениях и передать это в наброске. Со временем – понадобились десятилетия – я обрел способность воссоздавать образ в трех измерениях даже без ручки или карандаша и без набросков. В сериале «Ход королевы» юная шахматистка, лежа в постели, может представить в трех измерениях движущиеся фигуры на шахматной доске так, будто доска вверх ногами находится над ее головой. Я был поражен тем, насколько это знакомый образ.
На втором курсе университета занятий архитектурой стало больше, и меня это увлекло. У нас началась практика в первой собственной проектной мастерской: мы работали с преподавателем факультета почти как подмастерья, но разрабатывали настоящие проекты. Мы все начали с проектирования маленького дома. Не буду притворяться, будто моя первая попытка представляла собой нечто особенное. Это был дом на сваях, стоявший на склоне, с наклонной крышей и с большими окнами, открывающимися на юг. Он был очень простым. Вместе с проектированием мы создавали элементы дома с использованием настоящих материалов. Эта строительная лаборатория была ключевым элементом. Работая в ней, мы думали над тем, как построить здание, даже когда просто представляли его.
В современном архитектурном образовании – и даже временами на практике – наблюдается склонность рисовать что-нибудь так, словно это не надо будет строить, как будто гравитация не действует, а под рукой имеются волшебные материалы. Один из моих университетских преподавателей, легендарный профессор Стюарт Уилсон, боролся с такой тенденцией. Он говорил: «Мы сделаем модель. Используем деревянные плашки и нарисуем, как мы собираемся соединить эти настоящие плашки». Мы сооружали настоящий угол здания почти в натуральную величину из дерева, гвоздей и болтов. Представление о том, что архитектура должна быть построена, а не просто нарисована, стало основным в моем понимании. Архитектура – это строительное искусство. Это язык настоящих материалов, а не абстрактные словесные концепции или визуальные образы, которые нельзя воплотить в реальность.
А строительство – дело непростое, даже когда речь идет о самых базовых элементах. Лестницы знакомы всем, но создание лестницы, подходящей для определенной цели, может оказаться удивительно сложным. Измените высоту подступенка (высоту ступени), или ширину проступи (ширину ступени), или соотношение между этими параметрами – изменится вся эргономика подъема и спуска. Все мы когда-нибудь оказывались на лестнице (внутренней или наружной), где ширина ступени слишком велика для одного шага и недостаточна для двух шагов.
На втором году обучения я посещал курс механики грунтов и узнал, как проектировать фундамент. Профессор Реймонд Юн, канадец китайского происхождения, страстно увлеченный характеристиками грунта под нашими ногами, задал нам задачу по построению десятиэтажного здания на грунте определенного типа с известным коэффициентом упругости. Он говорил: «Вот участок, где вы должны строить на мелкоземе, а под ним находится слой глины. Получится у вас или нет?» В то время в Монреале было одно здание, которое начало крениться из-за ошибок в проекте фундамента, и его пришлось снести. Это послужило предупреждением. Курс, который читал Юн, был основополагающим в буквальном смысле, поскольку вопросы, которые в нем освещались, очень важны. Здания стоят на грунте, а грунты ведут себя по-разному. Глина отличается от песка. Галечник не похож на основную породу. Я научился рассматривать архитектуру и геологическую структуру как единое целое.