На следующий день мы с Михаль летим в Нью-Йорк, чтобы пересесть на рейс Singapore Airlines до Чанги. Пару часов между рейсами мы проводим с нашим двухлетним внуком Джином, сыном Кармеллы. Перелет в Сингапур от места отправления до места прибытия очень долгий – без малого сутки. Я устраиваюсь в самолете, совершающем беспосадочный восемнадцатичасовой перелет из Ньюарка, Нью-Джерси, чтобы провести в пути почти все воскресенье. Как всегда, я много работаю и много читаю. Делаю наброски в своих блокнотах – это практика, которой я следую на протяжении 60 лет. У меня накопилось более двухсот таких блокнотов, которые последовательно пронумерованы, еще с начала 1960-х. Во время долгих перелетов я обычно смотрю фильм. На рейсах Singapore Airlines доступно множество иностранных фильмов, и я всегда ищу европейские или азиатские киноленты, которые вряд ли встретятся в кинотеатрах Бостона или даже Нью-Йорка. Во время этой поездки я смотрю изумительный польский фильм «Холодная война» Павла Павликовского. Я сплю по меньшей мере восемь часов – это необходимо, поскольку я начинаю работать сразу же после приземления. Я пользуюсь необходимой роскошью полета бизнес-классом и, проведя десятки лет в поездках в креслах, в которых невозможно спать, даже если путешествуешь бизнес-классом, безмерно рад, что в этих долгих перелетах есть удобные места для сна. В некоторых самолетах предлагаются даже каюты.
Мы приземляемся рано утром в понедельник по сингапурскому времени. Я всегда удостоверяюсь, что в отеле, где мы остановимся, работает бассейн, потому что стараюсь плавать каждый день. В Бостоне в теплое время года, и даже не в очень теплое, как в конце сентября, я плаваю по утрам в озере Уолден в Конкорде – это красивое место, да и дисциплину нужно соблюдать. Во время этой поездки, после заплыва в бассейне отеля, я готовлюсь к встрече с представителями Управления по перепланировке города. Затем, в полдень, мы устраиваем репетицию. К двум часам дня мы собираемся на совещание с чиновниками из правительства: проводим презентацию, обсуждаем, получаем информацию и предложения. У нашей компании долгая история успешного сотрудничества с URA. Мы разделяем позицию Управления относительно роли градостроительного проектирования: объединять множество проектов для формирования целостных районов города. Наши взаимоотношения с URA основаны на взаимном уважении, и встреча проходит хорошо.
Вечером мы с Михаль встречаемся за ужином с моим клиентом и ныне близким другом Лю Мунь Леоном, бывшим руководителем CapitaLand, крупнейшего застройщика Сингапура, для которого мы выполнили несколько мегапроектов. Лю, оказавший нам немалое содействие при создании Jewel Changi, в то время руководил аэропортом Чанги, а также возглавлял крупнейшую сингапурскую архитектурно-проектную компанию Surbana Jurong, для которой мы проектируем новое здание штаб-квартиры. Всякий раз, когда я бываю в Сингапуре, один вечер обязательно посвящен встрече с Лю. Мы посещаем разные рестораны и разговариваем на разные темы, от положения в мире до различных видов деятельности, которой мы оба занимаемся. Мы часто обсуждаем прочитанные книги, недавние путешествия и политические события в США, Израиле, Сингапуре и Китае. Лю подтянут и энергичен – он занимается бегом, говорит он очень быстро и импульсивно. Я должен сосредоточиваться, чтобы все понять.
Во вторник мы снова едем в аэропорт: нам предстоит шестичасовой перелет в Чунцин, город в Китайской Народной Республике, о котором мало кто знает, несмотря на то что это муниципалитет с общим населением 33 млн человек. Чунцин – это также место, где находится крупнейший из разработанных и построенных нами проектов: многофункциональный комплекс Раффлз-Сити площадью 1115 тыс. м2 на историческом и стратегическом месте – площади Чаотяньмэнь. Здесь встречаются реки Янцзы и Цзялинцзян, формируя клин, немного похожий на оконечность Нижнего Манхэттена, – он известен как Пристань Императора. Это самое символическое место в городе. Проект выиграл конкурс, в котором мы участвовали вместе с CapitaLand, ведущей активную застройку в Китае.
Раффлз-Сити в Чунцине, Китай, 2020 г.: восемь башен на «стрелке», известной как Пристань Императора
Термин «конкурс проектов» кажется простым, но конкурсы отнимают много времени, их проведение стоит дорого, и это неизбежно. В такой компании, как наша, более половины реализуемых проектов добыты в результате сражений с другими компаниями, чьи руководители – мои ровесники, а в некоторых случаях и близкие друзья, как, например, Фрэнк Гери, Норман Фостер, Ренцо Пиано и другие. Большинство таких конкурсов – закрытые, в них участвует ограниченное число компаний из шорт-листа, обычно с вознаграждением, частично покрывающим затраты, но не более 10 % стоимости выполнения работы. На один крупный проект музея в Китае, ради которого мы прошли четыре этапа конкурса, прежде чем проиграли, наша компания потратила около миллиона долларов. Чем крупнее и сложнее проект, тем больше риск и затраты. Для средней или крупной компании почти невозможно, учитывая накладные расходы и издержки, участвовать в конкурсе проектов ради суммы, не доходящей до нескольких сотен тысяч долларов. Некомпенсируемые затраты могут превышать несколько миллионов долларов, когда речь идет, скажем, о конкурсе на строительство крупного международного аэропорта. А динамика может быть коварной: чем амбициознее компания и заманчивей проект, тем больше рычагов у клиента при включении в шорт-лист архитекторов, чтобы заставить их инвестировать в конкурс все больше и больше собственных ресурсов. Мы выиграли примерно половину конкурсов, на участие в которых подавали заявки, но эта статистика вводит в заблуждение: у нас иногда бывает несколько побед подряд, а затем тяжелая череда неудач, которая вызывает уныние и приводит к финансовой нестабильности. Я часто задаюсь вопросом: как знаменитый архитектор Заха Хадид могла многие годы переносить отказы, прежде чем ее карьера расцвела? Это свидетельство ее глубокой и непреклонной убежденности в достижении цели.