Енот за окном моего кабинета
И в то же время она приносит глубокое удовлетворение. Результаты меняют человеческую жизнь: то, как организована работа, сон и путешествия; то, как люди потребляют ресурсы нашей планеты; то, как они черпают вдохновение из окружающей их искусственной среды. Лишь немногое сравнится с удовольствием, получаемым, когда посещаешь построенный объект, который полностью заселен и функционирует, как планировалось, и слышишь от жителей или работников рассказы о том, как их жизнь изменилась к лучшему.
Во второй половине дня мы за два часа добираемся из Шэньчжэня в аэропорт Гонконга, чтобы прямым рейсом Cathay Pacifci улететь домой. Мы приземляемся в Бостоне в 11 вечера в субботу. С начала поездки прошла неделя. В воскресенье я беру выходной, который провожу с друзьями и за прослушиванием музыки. В понедельник я опять совершаю пятиминутную поездку от моего дома до офиса.
Шелестит плющ. Внутреннее пространство офиса манит светом. Мы возобновляем работу с того, на чем остановились.
Глава 1
Дом на холме
Хайфа в 1940-х годах, вид со склона горы Кармель – таким я знал город, когда был ребенком. Вид похож на тот, что открывается из нашей квартиры
Сейчас, когда мне уже за восемьдесят и я путешествую по миру несколько раз в год, я думаю о долгом странствии, которое невероятным образом привело меня из Хайфы тех времен, когда государство Израиль еще даже не существовало, к приключениям в архитектуре, которые продолжаются для меня уже шестьдесят лет.
Хайфа, ныне израильский город, во времена моего детства входила в состав мандатной территории Палестина, которой управляли британцы по мандату Лиги Наций. В Хайфе находилась штаб-квартира британцев. Город расположен в южной части побережья длинного серповидного залива, на дальнем краю которого, к северу, раскинулся город Акка (Акра) и виден горный хребет Ливан. Хайфа росла по склонам хребта Кармель ступенями. На берегу был порт, построенный и управлявшийся британцами. Портовая территория простиралась вдоль берега к востоку до границы нефтеперерабатывающего завода трубопровода Ирак – Хайфа (с его знаменитыми трубами). Вдоль порта проходил главный проспект центра города, в те времена известный как Кингзуэй, а сейчас улица Независимости. Здесь находились банки и деловая часть города. За этой улицей начинался Нижний город, или Старый город, как его называли. В этих районах преобладала характерная арабская средиземноморская архитектура с узкими улочками и многолюдными базарами. Воздух наполняли ароматы специй и жаренного на кострах мяса. В Нижнем городе была каменная застройка – теплая, средиземноморская, со сводами и куполами. Я с детства любил купола. В этом присутствует, я уверен, духовный элемент – кругообразность символизирует единство, – но есть и практический, эволюционный аспект, о котором я узнал много позже и который внушает благоговение: в пустынных районах, где мало деревьев для древесины, купола из кирпича или камня служат единственной формой для перекрытия большого пространства.
По направлению вверх от Старого города, как тогда, так и сейчас, цвет и характер города меняются по мере подъема. На полпути к вершине, на склонах хребта Кармель находился район Хадар-Ха-Кармель из белых зданий в стиле баухаус. В центре Хадар-Ха-Кармеля располагался кампус Техниона, ныне израильского аналога Массачусетского технологического института. В отличие от яркой, современной простоты баухауса Технион представлял собой увенчанное куполом здание с симметрично расположенными крыльями с полированными каменными аркадами – попытка воссоздать романтический ориентализм в европейской архитектуре. Дальше вверх по склону находились Сады Бахаи, святое место для бахаитов, где похоронен основатель их религии. В юности я считал эти сады самым красивым местом в мире – воплощением рая. Наконец, на вершине, с которой открывался невероятный вид на гавань и город, находилась огороженная территория с озелененными виллами и малоэтажными многоквартирными домами. На вершине горы жили в основном высокообразованные немецкие евреи-иммигранты с утонченными манерами – профессора, квалифицированные специалисты, предприниматели, – которых менее утонченные обитатели района называли yekkes (от акронима для фразы на иврите, означающей «трудно понять»). Над этими людьми потешались – например из-за выраженного акцента, когда они говорили на новом для себя языке, – и в то же время их глубоко уважали. Именно с ними, а также с другими выходцами из Восточной Европы связано появление архитектуры баухауса в Хайфе и Палестине. В теплый полдень из открытых окон их домов звучала классическая музыка. На вершине горы Кармель росло много сосен. До сих пор всякий раз, почувствовав аромат сосны, я думаю о Хайфе. Это по-прежнему красивый город.