— Не слишком туго? — каштановая прядь упала на лоб.
— У-м-ф…
— Какая ты милая, — осклабился Бьюкенен.
Ухмылка была одновременно очень привлекательной и пугающей — ведь ответ Салли его совершенно не заботил.
— Моргни один раз, если «да», два раза — «нет». Кляп не давит?
Все в ней кричало: моргни ему — «Да, мне больно!» Но ремни не причиняли ей неудобства. Что ее на самом деле нервировало, так это то, что их, казалось, совершенно не волнуют ее собственные желания и мысли. Ей попросту заткнули рот. Салли окинула их негодующим взглядом.
Вэнс расплылся в улыбке:
— Ты смотри, Гален, мы разозлили нижнюю.
— Ой, как неудобно получилось… — Гален откровенно развлекался.
Салли ужасно захотелось ему вмазать. Он низко склонился к ее лицу:
— Мы не собираемся причинять тебе боль, зверушка. Даже не снимем с тебя трусики. Немножко поиграем с тобой и отпустим.
Ее мышцы расслабились… слегка. Какого черта он не объяснил сразу? Она сощурила глаза.
— Почему я не сказал тебе раньше? — Гален провел пальцем по ее щеке, обвел ушко… В его лице не было ни капли сострадания. — Потому что не хотел.
Но в его голосе не было жестокости, просто констатация факта. Они будут делать, что захотят. Эти двое никогда не вели себя беспечно, как другие Верхние. Они были Доминантами до мозга костей: вопросов, сомнений и возражений они не допускали. Салли это прекрасно понимала. Но почему же это так возбуждало ее?
Слабо улыбаясь, Гален отошел к концу стола и взял ее за левую ногу, поглаживая и растирая ее жесткими руками.
О, Боже! Это было чудесно. Пара часов босиком — и ее ноги ломило от боли. Салли не смогла сдержать вздох удовольствия. Гален продолжал, медленно продвигаясь вверх. Глаза девушки распахнулись: Вэнс, опираясь на одну руку, другой рисовал круги и крестики чуть выше ремня на ее талии, с каждым движением пробираясь все выше. На его лице не было ни вожделения, ни похоти — он просто развлекался.
Его легкие касания представляли собой такой резкий контраст с сильными руками Галена, разминавшими ее ноги, что Салли вконец запуталась. Гален перешел к другой ноге. Боже, не умереть бы от удовольствия. Почему они вдруг стали такими ласковыми с ней?
Не успела она раствориться в нежности рук Галена, как Вэнс провел пальцем по чрезвычайно чувствительной нижней стороне ее груди. Салли инстинктивно попыталась выгнуться, но ремни удержали ее на месте. Господи!
Она подняла глаза и обнаружила, что он изучает ее лицо, считывая малейшие подергивания лицевых мышц. Несомненно, он отметил эту зону как «особо интересную».
Его палец кружил по левой груди, затем по правой. Девушка продолжала беззастенчиво пялиться на него. Он был поистине великолепен.
Милым Вэнса не назовешь — мешали его размеры и крупный нос, но он определенно дал бы сто очков вперед многим красавчикам. В уголках его глаз от смеха собрались морщинки, а жесткая линия губ и квадратный подбородок предупреждали — этот мужчина очень, очень опасен. Круговыми движениями он приближался к болезненно занывшим соскам. Салли почувствовала, как те напряглись.
Гален не спеша, сильными, практически болезненными движениями разминал ее икры. Когда он, наконец, перешел к левой ноге, правая была совершенно расслабленной и легкой.
Вэнс сжал ее левый сосок, дразня и лаская. Клитор начало покалывать. Гален, конечно, обещал, что в трусы к ней они не полезут, но ее тело не желало ничего об этом знать. Оно жаждало секса. Немедленно!
Вэнс сместился к ногам, Гален занял его место. Он обхватил ее груди и ущипнул сосок — жестко, но умеренно. Салли снова попыталась выгнуться. От сосков в самое нутро девушки побежали электрические импульсы. Связанные вместе ноги, уверенные движения рук Вэнса, поглаживающих сверху вниз ее бедра — все это мучило ее возбужденный клитор. Трусики намокли. Вожделение, как наркотик, пульсировало в ее венах. Какого черта они творили?
Гален перешел к правой груди, и жесткий щипок шокировал по контрасту с легкими поглаживаниями Вэнса. Гален покрутил ее соски, один, потом другой. Безжалостные движения заставили ее извиваться, проверяя ремни на прочность. Ничего не вышло. Салли глухо простонала сквозь кляп.
Гален сверкнул белозубой улыбкой. Суровое лицо мгновенно стало сексуальным, отчего Салли еще сильнее занервничала. Больше она не могла отгораживаться сарказмом. Воля ее была совершенно подавлена. Последние надежды хоть как-то изменить ситуацию исчезли, и она задрожала всем телом.
— Давай, девочка, — пророкотал Гален, — давай!