Для меня как-то резко наступила зима. Недостаточно снежная и недостаточно холодная, будто в плохом настроении. Странно, она — белая, я — чёрная, а так похожи. Не знаю, что на меня нашло, решила пораньше купить подарки к новому году. В первые дни декабря, естественно, в одиночестве, заехала в ТЦ. Поднималась на эскалаторе, споткнулась и выронила телефон. Сначала медленно, потом быстрее мой «Сяоми» начал спрыгивать вниз. По мокрым, грязным ступенькам. На мгновенье я застыла, а потом побежала за ним. Стоявшие на эскалаторе люди сочувственно охали, расступались и поворачивали лица в масках. Догнать телефон я не смогла. Он был уже внизу, и какой-то парень нагнулся за ним. Но тут в раскорячку прибежала я.
— Твой? — спросил, распрямившись и протягивая разбитый «Сяоми».
— Спасибо, — пробормотала я. Взяла телефон и, сделав несколько шагов, рухнула на ближайшую лавочку. Мне стало так обидно за всё: треснувший смартфон (запихнула его в сумку), собственную никомуненужность, влюблённых Макса и Настьку, постоянно недовольную мной маму. Слёзы наполняли глаза. Я пыталась их сморгнуть, но через мгновение сидела и рыдала. Неожиданно рядом, не соблюдая дистанцию в полтора метра, приземлился тот самый парень. На этот раз он протянул бумажный платок и закрытую бутылку воды. Но я не стала их брать — справлюсь без его помощи. Я сильная! И по жизни одна! И никому не нужна. Никому…
— Знаешь, — заговорил негромко. Я ничего не видела. Расплывчатые цветные пятна, — у меня есть дядя в Казани. Несколько лет он был успешным бизнесменом. Менял дорогущие тачки, летал отдыхать по всему миру. Ни в чём себе не отказывал. Пока однажды к нему не пришли и не сказали, что если он хочет остаться в живых, ему нужно продать своё дело. Сказали настолько понятно, что дядя за день отдал им бизнес и с небольшой суммой уехал в Подмосковье. Снял комнату и устроился работать таксистом. Раньше он катался куда захочет, теперь возит других, куда надо им.
Я сидела и слушала, вытирая руками щёки и нос. Думала уже не о себе. Да, жиза. Бывает.
— Как тебя зовут? — он повернулся ко мне.
— Полина, — шмыгнув носом, ответила его карим глазам.
— А я Никита. Ой, извини, — достал поющий телефон из кармана куртки и встал.
Я наблюдала, как он ходит по кругу недалеко от лавочки. На вид на пару лет старше. Высокий, с тёмными волосами, слегка сутулый, чёлка поставлена, серый снуд поверх чёрной куртки, маска под подбородком, рюкзак за плечами. Проходя мимо, пару раз мне улыбнулся. Его разговор показался долгим, я не понимала, чего жду. Мимо текли тени равнодушных покупателей. Гаджеты украли их взгляды. Знаете, что отличало этих людей друг от друга? Только цвет одежд. Безликость. И я такая же. Одна из них. А этот парень выделялся. Он другой: живой, интересный. Мне такой и не светит. Никогда. И вот Никита повернулся спиной. Я встала и зашла на эскалатор. Естественно, он за мной не побежал. Одновременно мне было обидно и очевидно, что ему до меня нет дела.
Мысли о Никите не отпускали. Так хотелось вернуть время и остаться на лавочке, дождаться конца его разговора. Я ругала себя и представляла, что мы обменялись номерами телефонов. И Никита стал мне звонить. Мы подолгу болтали вечерами. Я рассказывала о маме, о новой ситуации с друзьями… Он слушал и понимал. Не смеялся, не осуждал, я нравилась ему со всеми моими проблемами.
Поначалу нашу историю я хранила в тайне, и только через неделю рассказала Насте. От неё узнал и Макс. Они стали переживать за мои отношения с Никитой. Как-то спросили его страничку. Но я ответила, что у него пустые аккаунты. Даже без фото.
— Так странно, — растягивая слова, удивилась Настька в тот редкий день, когда мы вдвоём были у меня дома. — Считаешь, это норм? Даже у моей мамы есть активный аккаунт. — Подруга взяла свой телефон со стола и стала в нём что-то искать. Наверняка хотела показать мамину страничку. Будто я её не видела.
— Ты не понимаешь! Никита совершенно другой. Он любит разговаривать, знает кучу историй. Публичность и лайки ему не нужны. С ним так приятно общаться, будто мы с одной планеты, а все остальные с другой. — Я точно знала, о чём говорила, обнимая ладонями чашку с горячим какао.
Обычаю пить какао в моей комнате уже лет семь. У Настьки дома часто бывает бабушка, у Макса мама сидит с мелким в декрете, а в моей двушке только я и мопс Томми. С третьего класса мы втроём приходим ко мне под предлогом, что помогаем друг другу с учебой, а сами творим что хотим. Смотрим мульты и фильмы, играем в «Монополию» и «Уно». И, конечно, пьём литры какао с молоком и сахаром, а Макс ещё жуёт бутеры с колбасой. «Вы из прямоугольной системы координат, а я из сферической», — выдаёт он свою заезженную шуточку, поглаживая уже нависший над ремнём живот.