– Купил.
Люк произнес эти слова так, словно не придавал случившемуся большого значения. Словно он каждый день покупал мне медведей на ярмарках. Но для меня это было нечто невероятное. Люк сделал мне подарок – в первый раз в жизни не на праздник, а просто так. Я не сомневалась: это что-то да значит.
Ро предпринял еще одну попытку завладеть игрушкой, но я спрятала ее за спиной. Я собиралась никогда не выпускать ее из рук – насколько это было возможно.
– Спасибо, – застенчиво прошептала я Люку.
Он пожал плечами и вернулся к телефонной игре.
Через несколько минут мы зашли в пекарню. Я все еще была на седьмом небе от счастья.
– Ну как все прошло? – спросила Мэл.
Ро принялся пересказывать ей события дня, описывая все аттракционы, на которых мы покатались, и все конкурсы, в которых проиграли. Я то и дело вставляла комментарии, но главным образом витала в облаках.
Господи, Люк подарил мне мягкую игрушку.
Парни делали такие подарки своим девушкам на свиданиях.
А потом Мэл стала закрывать магазин. И тут я увидела, как Люк достал из кармана сдачу и протянул ее маме. Мэл что-то ему прошептала, а когда он кивнул, похлопала его по спине. И я сразу же поняла, какая я дурочка.
Люк купил мне игрушку по просьбе Мэл. Этот жест не был ни романтичным, ни спонтанным – он был совершенно не таким, каким казался мне еще пару секунд назад. Это была всего лишь подачка. Люк поступил так только потому, что его заставила мать.
– Готовы уходить? – спросила Мэл, бросив взгляд на нас с Ро. Я кивнула и потащилась вслед за ними, чувствуя себя маленькой и незначительной.
Тогда-то я и начала подозревать, что Мэл знает, как я отношусь к Люку.
Заходя в дом Коэнов четыре года спустя, я ни секунды в этом не сомневалась. Мэл с Наоми сидели в гостиной, смотрели телевизор и хохотали над какой-то шуткой, которую я не успела услышать. Сидни лежала у ног Мэл, свернувшись в клубок.
Мэл закончила первый месяц лечения два дня назад. За это время мы еще не успели увидеться, поэтому после занятий в летней школе я на автобусе доехала до улицы, где жили Коэны, и купила вкусняшек, чтобы отпраздновать. Ничего особенного – обычные рисовые пирожные и соленый крекер, – потому что только они не вызывали у Мэл тошноту.
После того как Ро рассказал мне правду о том вечере, я снова начала ходить к Мэл при любой возможности. Не каждый день, потому что я по-прежнему боялась ей надоесть, но достаточно часто, чтобы она понимала, как важна для меня.
– О, Джесси, девочка моя! Пожалуйста, скажи, что в этом пакете лежит еда, – воскликнула Мэл, тоскливо глядя на пакет, который я держала в руках.
Я достала рисовые пирожные, и она запищала от радости.
Запищала – в прямом смысле этого слова.
Я нахмурилась, переводя взгляд с Мэл на Наоми. Наоми, славившаяся тем, что вечно пребывала в плохом настроении, встретила меня лучезарной улыбкой.
– Вы тут напились, что ли? – поинтересовалась я.
– Напились? – обиженно переспросила Наоми. – Это что еще за вопрос такой?
Я подошла к ним на шаг ближе и ахнула.
– Вы что, под кайфом?
– От жизни! – захихикала Мэл. – Ничего особенного!
– Ничего особенного, – отозвалась Наоми, и они снова расхохотались.
Я не могла поверить своим ушам. Покачав головой, я пошла на кухню за тарелками и арахисовой пастой. Пока я была там, ко мне подошла Сидни, и я отложила все, что держала в руках, чтобы с ней поиграть. У нас были свои маленькие забавы. Особенно мы любили вальс: Сидни становилась на задние лапы, а я брала ее за передние и делала вид, что мы танцуем. Еще ей нравилось, когда я притворялась мертвой: я замирала, лежа на полу, а она начинала лихорадочно бегать вокруг и вылизывать меня, чтобы вернуть к жизни. Я каждый раз пыталась не выходить из образа, но мне хватало всего пары секунд, чтобы начать хихикать от щекочущих и мокрых прикосновений ее языка. В тот день я опустилась на колени, чтобы мое лицо было на уровне с ее мордочкой, и она тут же принялась его лизать.
– Привет, красавица! – воскликнула я тонким голосом, которым говорила только с ней одной. – Тебе не кажется, что Нэй и Мэл съехали с катушек? О да! Они меня тоже пугают!
Пока я говорила, Сидни лизнула мне верхнюю губу. Я отдернула голову и захохотала. Возможно, мы слишком часто играли, но, похоже, Сидни решила, что искусственное дыхание рот в рот – ее призвание. Мэл шутила (не слишком-то удачно), что Сидни научила нас троих французским поцелуям.
– Я тоже люблю тебя, девочка моя! – проговорила я сквозь смех. – Но не в этом смысле.