В предвкушении весёлого общения и философских бесед обо всём и ни о чём я умылся, вылил воду из наполнившегося за моё отсутствие ведра под раковиной, переодел порванные брюки и отправился в «Литерхом».
Находилось сие заведение во дворах возле метро «Новогиреево». То, что оно располагалось во дворах, весьма способствовало тишине и спокойствию наших встреч. Все лишние элементы отсеивались по пути в клуб, теряясь в однообразных домах. Первое посещение клуба всегда было по приглашению, а приглашения получали только хорошие знакомые или известные в литературных кругах личности. Даже меня Чиж пригласил сюда только через два года знакомства.
Итак, я подошёл к неприметному входу в клуб, который выглядел довольно-таки простенько и незатейливо: обычная железная дверь без всяких вывесок, звонков и даже глазков. Подле входа, как обычно, толпился народ. В зале курить воспрещалось, и все выходили наружу, отсюда постоянное столпотворение. Из толпы тут же выделилось несколько человек.
— Какие люди! Руно! Где пропадал? Без тебя тут Хаз совсем от рук отбился, некому его приструнить.
— Да, тут Чиж тебя уже искал, он вниз пошёл.
— Привет всем, — сказал я, пожимая руки. — Я проездом из Сибири. Вы разве не слышали, что меня сослали в ссылку?
— И за что же? — усмехнулся тот, что первым меня узнал.
— За антиобщественное поведение и разбитие носов в неположенном месте.
А вот и Хаз.
Хаз, он же Константин Валерьевич Головян, весьма своеобразная, я бы даже сказал, колоритная фигура. Весом под сотню кило, в совокупности с ростом метр восемьдесят пять и густой чёрной бородой он смотрится весьма угрожающе. Вы спросите, как же я тогда ему нос сломал? Может, это враньё? Нет, это не враньё, просто кое-какие детали люди, по своему обычному свойству забывать то, что им не интересно, упустили. Такие, например, как моё бессознательное тело, уносимое Чижом в укромный угол клуба. Я не забыл сказать, что он бывший кмс по боксу? Так что после моего знаменательного удара я моментом ушёл на скамейку запасных после первого же тычка справа (он назвал это тычком, по мне, так это был удар, да ещё какой). При этом у нас с Хазом была хорошая дружба, которая только усилилась после того нашумевшего происшествия. Мы оба в тот вечер немало выпили и на следующий день вместе смеялись над собой и рассказами очевидцев. Однако, веселья ради, мы на публике поддерживали видимость вражды.
— Здравствуй-здравствуй, друг прекрасный, — пропел я. — Как твоя паршивая жизнь?
— Да всё так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик… с японского.
— Шла бы ты, Пенелопа… — проворчал я.
— Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.
Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в моё первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привёл? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких сроду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.
— Чао, — помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.
Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашёл в прихожую. Тут стоял всё тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с весёлой улыбкой на усатой физиономии.