— Я тоже хочу видеть вас обоих. И в любой день, когда только будет у вас свободное время и желание.
— Я передам это Вадиму, он ведь к вам всегда с удовольствием… Так вы не обижаетесь, значит?
Леонид Александрович хотя и успокоил Варю, заявив, что из-за таких пустяков смешно было бы обижаться, но чем-то ему этот разговор с племянницей не понравился. Было в голосе Вари какое-то смущение, будто говорила она не совсем то, что хотела бы сказать. Слишком хорошо знал он прямую, не умеющую хитрить натуру Вари, чтобы не почувствовать этого.
14
Перед тем как попрощаться с Ямщиковым, Олег просит его:
— Постарайся, Толя, не ходить пока к Грачеву.
— А я и не собираюсь к Грачеву, я к Марине.
— Но ведь она тоже Грачева…
— Для меня фамилия Грачева — совсем иной мир. Во всяком случае, не тот, в котором живет Марина. В мире Грачева живет в том доме один только Павел Грачев…
— Ты цитировал мне в прошлую ночь Стендаля, — прерывает его Олег. — Я потом снял с полки один его томик и стал читать. И знаешь какую мудрую мысль вычитал? Вот послушай-ка, я ее наизусть запомнил: «Полюбив, самый разумный человек не видит больше ни одного предмета таким, каков он на самом деле… Женщина, большей частью заурядная, становится неузнаваемой и превращается в исключительное существо».
— Ну, во-первых, Марина не такая уж заурядная. А во-вторых, Стендаль преподал всем нам очень мудрый совет — любить так, чтобы даже самые заурядные из наших возлюбленных всегда представлялись нам исключительными существами.
— С этим я целиком согласен, — порывисто протягивает ему руку Олег. — Это и ты мудро сказал. Но будь же мудрым до конца — не ходи сегодня к Марине…
— Как же ты, после того что мы только что сказали друг другу, можешь мне это предлагать! — восклицает Анатолий. — Ее уже допрашивала сегодня Татьяна Петровна в связи с убийством Бричкина, и она, конечно, сейчас тревожится. Убили ведь парня, который вчера только в ее доме разыграл дурацкую сцену ревности. Знает она, наверное, и о драке его со мной. Легко себе представить, какие мысли теперь у нее в голове… Нет, мне непременно нужно пойти к ней и успокоить!
А у Марины в это время происходит бурный разговор с братом. После работы он не пришел домой, как обычно, значит, заходил еще куда-то. Явился часа на два позже, чем всегда, и явно в плохом настроении, однако бодрится.
— Ну-с, как у тебя делишки, сестренка? — спрашивает с напускной беспечностью.
— Это ты сначала расскажи, как твои-то, — мрачно отзывается Марина.
— Что ты имеешь в виду? — настораживается Павел.
— Сам не догадываешься? Тебя не допрашивали разве в связи с убийством Васьки Бричкина?
— Тебе-то откуда это известно? Тоже, значит, допросили?..
— А как же ты думал? Парень провел у нас весь вечер, и это не было ни для кого секретом, а потом его нашли зарезанным неподалеку от нашего дома. Должно это было заинтересовать милицию или не должно?
— Ну, положим, нашли его вовсе не возле нашего дома…
— Но ведь всего в двухстах метрах от нас!
— Тогда нужно было бы допросить вообще всех, кто проживает поблизости.
— Не знаю, как насчет всех, это милиции виднее, а то, что меня допросили, вполне естественно. И все это по твоей милости…
— То есть как это по моей?
— А зачем ты этого подонка на мой праздник пригласил?
— Так он же друг твоего детства…
— Враг он моего детства! Сколько горя мне причинял своим идиотским ухаживанием. Знаешь ведь — ревела я от него, заступиться даже просила. Так зачем же нужен был мне этот человек в такой для меня день? Должен же был ты это сообразить?
— Я думал…
— Да ничего ты не думал! Другие за тебя думали и велели, наверное, пригласить его для каких-то свои целей.
— Что ты несешь, дуреха! Кого имеешь в виду? — сердится Грачев.
— Будто сам не знаешь? Повелителя твоего Леху. Чует мое сердце, его это затея. Не совсем ясно только — зачем убивать кретина этого понадобилось? Для того, может быть, чтобы потом всю вину на Толю Ямщикова свалить.
— А что ты думаешь, вполне ведь могло случиться…
— Что могло случиться? — почти кричит Марина, вскакивая со своего места.
— Да успокойся ты, ради бога! Чего ты так? Рассуди, однако, сама: не была разве вчера тут, у нас в доме, стычка Васьки с Ямщиковым из-за тебя? А потом на улице между ними, оказывается, настоящая драка произошла…
— Какая еще драка? Васька ведь раньше Анатолия ушел.