Полковник Денисов достает из шкафа магнитофон, и Черкесов вставляет в него ленту с записью разговора Михаила с Благим.
— Ну и что же вы намерены предпринять? — спрашивает комиссар, прослушав запись.
— Хочу посоветовать Михаилу пойти на встречу с Благим.
— Он не испугается? — Думаю, что нет.
— Хорошо, а как вы представляете себе их встречу? Полагаете, что они надеются, будто парень вернет им ленту?
— Может быть, они все-таки расправиться с ним хотят? — высказывает предположение Денисов.
— Едва ли, — отрицательно качает головой Черкесов. — Это они смогут сделать в другое время. У Михаила экзамены скоро, значит, хочешь не хочешь, а из дома нужно будет выходить.
— Что же им нужно от него сейчас?
— Может быть, подозрения свои хотят проверить? — высказывает новое предположение полковник. — Если Ясенев принесет им ленту, они могут и усомниться, что он нам во всем признался. А не придет на встречу, тогда уж не останется никаких сомнений…
— Ну а если действительно захотят с ним расправиться? — спрашивает комиссар. — Есть у вас какой-нибудь план действий на этот случай, товарищ Черкесов?
— Да, товарищ комиссар. Я поручил старшему лейтенанту Глебову отработать систему его защиты. Только едва ли это понадобится: их, по-моему, интересует сейчас главным образом лента.
— Да, пожалуй, — соглашается комиссар.
— Как только они встретятся, немедленно надо…
— А вот этого-то как раз и не надо! За лентой придет скорее всего не Благой, а кто-нибудь из его подручных. И если мы возьмем его, то окончательно подтвердим их подозрения. Пусть Ясенев отдаст им ленту и попытается снова войти в доверие к Джеймсу Благому.
— Как он тогда объяснит им, почему я с его сестрой прогуливался по улице Герцена?
— Не могли вы разве на самом деле за нею ухаживать? — улыбается комиссар. — Она ведь красивая девушка, а вы человек холостой и тоже парень хоть куда! Ваша прогулка с нею по улице — лучшее тому доказательство. О деле вы могли бы ведь и дома поговорить.
— Если вы так полагаете, товарищ комиссар…
— Да, я полагаю, что такое объяснение достаточно правдоподобно. Прежде, однако, поговорите с самим Ясеневым. Возможно, он вообще не решится пойти на эту встречу. Тогда придется придумывать что-нибудь другое.
9. Испытание страхом
Хотя капитан Черкесов не очень был уверен в решимости Ясенева встретиться с Благим, Михаил не только не раздумал, но и Валентину почти уговорил.
— Ты же не хочешь, чтобы я потом всю жизнь себя презирал? — спрашивал он сестру. — Я и так ни во что себя не ставлю с некоторых пор — дай же мне почувствовать себя человеком.
И Валентина его, кажется, поняла. А скорее всего просто побоялась, что все равно не удержит. Когда капитан Черкесов позвонил, она откровенно призналась:
— Вся надежда теперь только на вас, Олег Владимирович. Судьба Михаила, а может быть, и жизнь — в ваших руках. Но я верю в вас и почти не сомневаюсь, что с ним ничего не случится.
Черкесов обещал ей сделать все возможное и попросил передать трубку брату.
— Ну так вы, значит, готовы, Миша?.. — спросил он. — И никаких сомнений?.. Тогда к вам зайдет наш товарищ — вы его уже знаете. Он с вами детально все обсудит.
Поздно вечером, когда Глебов собирается к Ясеневым, Черкесов напоминает ему:
— Не забудьте, Федор Васильевич, предупредить Михаила, что Благой ищет встречи с ним, может быть, не только для того, чтобы получить магнитную ленту.
— А я бы не стал этого делать, — возражает Глебов. — Нервничать только будет. Может и вовсе отказаться от встречи…
— Таково требование комиссара, — поясняет Черкесов. — И я с ним вполне согласен. Но мне думается, что Михаил не заробеет. В таком случае пусть будет готов ко всему…
От Ясеневых Глебов возвращается в начале одиннадцатого.
— Ну все в порядке, — с облегченным вздохом докладывает он. — Парень в полной боевой готовности. Похоже, что у него настоящий характер.
— Теперь займемся разработкой тактики нашего завтрашнего поведения в Калашном, — приглашает Черкесов коллег к столу. — Я набросал схему этого переулка и улицы Герцена. Попробуем представить себе, что же может там произойти. Ясенев свернет туда с улицы Герцена, и мы посоветуем ему держаться подальше от домов, чтобы кто-нибудь не набросился на него из-за угла или подъезда. Думаю, что ему не следует проходить всю улицу, а вот только до сих пор. Ну а что будем делать в это время мы? Ваше мнение, Федор Васильевич?