Пассажиры такси не платили А. за проезд. Рыдая, она отдала начальнику таксопарка свое обручальное кольцо. Двести раз ее насиловали прямо за рулем. Какой-то осатаневший негр разжал ее стиснутые зубы (А. подумала, что хотя бы поцелуя без любви не даст) и целый час плевал ей в рот. В ту ночь А. не вернулась домой. Когда негр вышел из такси, она порыдала там несколько минут, а потом решительно завела мотор и поехала в горы. До пропасти, куда она хотела броситься, осталось всего два километра, но машина заглохла. Несколько часов безутешная А. пыталась завести ее, но все было тщетно — машина умерла. Тогда А. бросила ее труп прямо на дороге и побежала к пропасти. Она неслась одна по ночному лесу, мимо волчьих логовищ. Ветки деревьев отвешивали ей хлесткие пощечины, корни ставили подножки.
У самой пропасти (А. успела заглянуть в нее и увидела поросший кустарником склон, по которому так легко покатилось бы ее тело, острые зубья камней, о которые разбилась бы ее голова, и гладкое, сумрачное дно, которое бы так украсили ее мозги) ее настигла целая толпа ангелов. Они вцепились в волосы, порвали те клочья ее одежды, которые остались после негра, и жестоко били ее до утра. Несчастная А. ни на секунду не теряла сознания. Ангелы изувечили ее тело. Улетая, они специально оттащили ее в глубь леса, чтобы она не смогла броситься в пропасть.
А. жила в лесу две недели, пока ее чуть не убил заяц-беляк.
Спасаясь от него (потом А. корила себя за это бегство), А. побежала к пропасти, но от страха не смогла найти ее.
Заяц-беляк гонял ее по лесу двое суток.
А. случайно выскочила на шоссе.
Ее сразу сбила машина — А. надеялась, что все закончилось. Но это было не так.
А. очнулась в больничной палате. От обиды она зарыдала так громко, что было слышно даже в операционной.
За нарушение режима с нее взяли штраф.
А. не понимала положения вещей. Иногда она думала, что именно за это ее ненавидят. Сначала А. наслаждалась своим положением. Ей снились сны, что пройдет совсем немного времени и ее наконец оценят. Она видела площади, заполненные толпами людей. И толпы эти несли штандарты с ее портретами, выкрикивали ее имя и подбрасывали вверх букеты чайных роз.
А. просыпалась в слезах счастья.
Но потом, к тридцать пятому году своей жизни, А. прокляла площади, толпы и взмывающие вверх букеты чайных роз. Она проснулась утром, разлепила опухшие от слез глаза и нечаянно увидела нечто, кроме себя. Этим нечто была сиамская кошка. А. вскочила с кровати и бросилась к ней. С тех пор она не расставалась с кошкой.
Кошка была только первым шагом.
Потом А. начала видеть деревья, воду, дороги, своего мужа, старшего сына, младшего сына. Она увидела книги, которые написала, и сожгла их. А. составила письмо в издательство. Она просила, чтобы следующие (гипотетические, скромно написала А.) переиздания ее книг были снабжены подзаголовком: «Книга написана автором с закрытыми глазами. Заранее извиняюсь за искаженный ракурс».
Ей не ответили.
А. начала звонить в издательство.
Ее послали на хуй.
А. рыдала. Теперь она делала это лишь ради собственного удовольствия, в память о прошлом. А. знала, что может измениться и даже прекратить рыдать. Но ей пока не хотелось.
А. давно смирилась с тем, что живет не так, как, возможно, надо. Ее огорчало только то, что раньше, живя не так, она была несчастна, теперь — тоже.
А. знала, что грань зыбка.
В день, когда Эльдар отважился выйти за забор, она лежала в саду под вишней. По вишне лазила сиамская кошка. Иногда она задевала ветки, и на лоб А. падали ягоды. Налитые густой кровью, как тело перед менструацией, они лопались от удара и брызгали в лицо. Они брызгали кровью. А. вытирала лицо ладонями, а потом облизывала их.
Вкус казался ей теплым и немного горьким.
Вкус напоминал о любви.
А. с жадностью впивалась в измазанные кровью пальцы.
Она грызла их, она затыкала собственный рот.
Стоны разжимали ей зубы, рвались на свет, на воздух и на воду.
Уже пять лет А. занималась любовью с сиамской кошкой.
А. скучала по любви. А. любила тело свое. Она вожделела свои окровавленные пальцы, лежа в траве под вишней, она хотела, чтобы кто-нибудь к ней прикоснулся. А. перевернулась на бок и с интересом рассматривала свои запутавшиеся в траве, слипшиеся от вишневой крови волосы. Она взяла прядь их двумя пальцами и осторожно лизнула. Ей понравился собственный вкус. Она почувствовала, каким жидким становится тело, пробуравленное лаской.