Клинт, не проронив ни слова, рухнул на стул. Уронив локти на стол, он стиснул голову, пока она продолжала говорить:
— В шестнадцать вы добровольцем записались в армию, поскольку разразилась война между Севером и Югом. Вы служили под началом Гранта и Теннеси и ушли в отставку в чине капитана, увешанный медалями. Домой вы отправились с невестой и нашли свой родной Канзас в смуте. Через полгода после окончания войны ваша жена и еще не родившийся ребенок были убиты шайкой бандитов, которые сожгли ваш дом. — Аманда подняла голову. — Остановите меня, если я хотя бы полслова соврала, мистер Мэтьюз.
Воспоминания прошлого захлестнули Клинта. Он бережно относился к памяти об Анджелине… Она была такой юной, ей не исполнилось и двадцати, когда они поженились. Он надеялся, что она преодолеет свою детскую беспомощность и страх перед оружием. Но в ту ночь, когда на их ферму нагрянули бандиты, жена даже не пыталась стрелять. Она позволила им лишить себя жизни, даже не попытавшись хотя бы раз выстрелить.
Он никогда не говорил о ней с тех пор, как Анджелины не стало. Похоронив ее, Клинт ускакал на поиски убийц. Почти год ушел на то, чтобы настичь их одного за другим, и его лицо было последним, что они видели в своей жизни. К тому времени, когда счеты были сведены, сердце Клинта отвердело как гранит, и стена, которой он отгородился от целого мира, стала непреодолимой… И так было до тех пор, пока он не приехал на вечеринку к мисс Пич.
— За вами держится репутация убийцы с кодексом чести. Вы никогда не убиваете свидетелей или мальчиков моложе восемнадцати, даже если они пытаются вызвать вас на поединок. — Аманда улыбнулась, довольная своей репортерской осведомленностью. Ей пришлось дать телеграммы с запросами в три разных штата, чтобы собрать такое подробное досье. — Наконец, вы спасли мне жизнь, едва не заплатив своей собственной…
Она осеклась, поняв вдруг, как много должна была значить для него, если он пошел наперекор своему инстинкту, благодаря которому до сих пор умудрялся выжить. Тем не менее Клинт бросился спасать ее от пули Лоусона.
Молчание его так затягивалось, что девушка забеспокоилась, слышал ли он вообще хоть слово из ее монолога. В конце концов он тяжело опустил руки, и маска, которую он носил последние четыре года, снова была на месте.
— Ну, а что вы скажете по поводу заключительного абзаца?
Аманда быстро взглянула на статью.
— Ах, эти несколько последних рассуждений. Ну, я предположила, что вы ни за что не позволили бы Лоусону выстрелить в вас и, вероятно, жаждете теперь поквитаться с ним.
— Может быть, и так. Но нужно быть последним идиотом, чтобы сообщить врагу, что ты хочешь его пристрелить, тем более через газету.
Клинт обдал Аманду холодным взглядом, поднялся и вышел из конторы. Оставаться — означало бы и дальше вести речь о его жизни, а это было исключено.
Аманда смотрела, как он уходит, и душа ее разрывалась от горя. Она хотела так много сказать ему. Ее не беспокоило его прошлое, она принимала его таким, какой он есть…
Прижавшись лбом к холодному оконному стеклу, девушка вдруг отчетливо поняла, что Клинт уходит из ее жизни навсегда.
Слезы туманили глаза, а он шел по опустевшей улице к гостинице. От одного из зданий отделилась одинокая тень и медленно последовала за ним. Но, приблизившись к гостинице, человек в черном вновь нырнул между домов. Аманда узнала эту приметную фигуру с низко подвешенной кобурой на бедре.
Дон Лоусон! Надо было срочно что-то предпринимать…
Глава 8
Аманда увидела, как любимый ею человек исчезает в гостинице. Впервые в жизни она пожалела о том, что напечатала. Она вскрыла Клинта Мэтьюза, как улитку, и выставила его незащищенным напоказ целому городу. Девушка заставила его вспомнить прошлое, потому что сама цеплялась за него и хранила в своих сундуках, набитых реликвиями. Но для нее было полной неожиданностью то впечатление, которое произвела на него статья.
Взбежав по лестнице, Аманда прильнула к окну спальни, откуда вся гостиница была видна как на ладони. На подоконнике лежало бумажное сердце. Аманда задумалась. Неужели она не умеет разбираться в людях? Значит, она неправильно его поняла? Наверное, она действительно для него ничего не значит, а может, нет? Как могла она вести себя как последняя дурочка, стараясь для человека, который плевать на нее хотел!
В окнах второго этажа вспыхнул свет. Это мог быть только номер Клинта, так как практически все обитатели гостиницы, сбившись в коридоре, до хрипоты спорили о предстоящей встрече. Но Клинт не мог быть со всеми: по натуре одиночка, он, наверное, останется им навсегда. А Аманда, может быть, лучше, чем кто-либо другой в городе, знала, что такое быть одиноким…